Стихи

[MON]

Булат Окуджава

Фотографии друзей

Деньги тратятся и рвутся,
забываются слова,
приминается трава,
только лица остаются
и знакомые глаза...
Плачут ли они, смеются-
не слышны их голоса.

Льются с этих фотографий
океаны биографий,
Жизнь в которых вся, до дна,
с нашей переплетена.

И не муки и не слёзы
остаются на виду,
и не зависть и беду
выражают эти позы,
не случайный интерес
и не сожаленья снова...

Свет-и ничего другого,
век-и никаких чудес.
Мы живых их обнимаем,
любим их и пьем за них...

...только жаль, что понимаем
с опозданием на миг!

[Дэкс]

В пространстве, не дыша,
Несется без дорог
Еще одна душа
В невидимый чертог.

А в сумраке внизу
Измученный сосуд
В кладбищенском лесу
Две лошади везут.

Отсюда не воззвать
Отсюда не взглянуть
Расставшихся в кровать
Больницы не вернуть.

Простились без тоски
Друг другу не грозя
При жизни не враги,
По смерти не друзья.
Сомненья не унять,
Шевелится в груди
Стремленье уравнять
Столь разные пути.

Пускай не обьяснить
И толком не связать
Пускай не возопить,
Но шепотом сказать,
Что стынущий старик,
Плывущий в темноте,
Пронзительней, чем крик
"осанна" в высоте.

Поскольку мертвецы
Не ангелам сродни
А наши близнецы.
Поскольку в наши дни
Доступнее для нас
Из вариантов двух
Страдание для глаз
Бессмертия на слух.
(конечно же Бродский)

[Katrin]

В дня лучах последних огненных
Тень замрет на плитах уличных
Я – последняя из проклятых
Я – восставшая из умерших
Все, что было - мной изведано
Все, что будет - мной придумано
В темноте я – солнце светлое
Ясным полднем – тьма безлунная
Кто я? Ветер над курганами.
Кто я? Пики скал под кручами,
Коршун, вьющийся над ранами.
Пес, за горло рвать обученный
Черный конь – мой друг единственный
Острый меч – защитник праведный
Я иду путем извилистым
Не привыкнув жить по правилам
И сквозь призму заклинания
Как удар, придет видение:
«Здравствуй, милое создание!
Здравствуй, мрака порождение…»

Ольга Громыко

[squirrel]

Марина Хлебникова

Я падала больно, ревела, вставала,
колени и локти я в кровь разбивала,
а мама, лаская дрожащий комочек,
шептала: "Ходить ты научишься, дочка!"
Колени в порядке - шагаю, не трушу,
но вот спотыкаюсь и - вдребезги душу!..
Осколки в газетку смету осторожно,
свое пентамино сложить мне несложно:
вот место любви и надежды, вот - веры,
вот это - привычки, а это - манеры,
тут место забот и печалей, тут - жалость,
ну вот, посмотри, еще много осталось!
Достоинство, гордость, к мещанству презренье,
а эти осколки - мои озаренья...
Вот тут потускнело, а там - потерялось,
я слезы не лью - еще много осталось!
Жестокость и трусость - крупинки металла
(с асфальта ведь я все подряд наметала!) -
и зависть, и подлость, и жадности крохи
ползут по душе, ищут места, как блохи.
Я им не позволю забраться поглубже,
я лучше опять раскрошу свою душу -
столкну с подоконника жестко и грубо,
а после возьму семикратную лупу,
промою осколки, чтоб каждую малость
сложить и сказать: "Еще много осталось!"

Она же -

Я часто думаю, хоть это и не ново,
А надо ли друг к другу привыкать,
Чтобы потом друг другом помыкать,
В потоке слов свое лишь слыша слово?

В избраннике искала красоту,
Неповторимость, свежесть и характер,
А вот теперь, как гусеничный трактор,
Готова размолоть свою мечту.

А надо ли кого-то подминать,
Чтоб ощутить себя немного выше?
Ведь дом под крышей лучше, чем на крыше, -
Научимся мы это понимать?

И понимать сейчас, а не тогда,
Когда,
На крыше стоя в одиночку,
Внизу увидим крошечную точку
И вдруг поймем, что там была мечта.

Я не люблю фатального исхода,
От жизни никогда не устаю.
Я не люблю любое время года,
Когда веселых песен не пою.

Я не люблю холодного цинизма,
В восторженность не верю, и еще –
Когда чужой мои читает письма,
Заглядывая мне через плечо.

Я не люблю когда на половину
Или когда прервали разговор,
Я не люблю, когда стреляют в спину,
Я также против выстрела в упор.

Я ненавижу сплетни в виде версий,
Червей сомненья почестей иглу,
Или – когда все время против шерсти,
Или – когда железом по стеклу.

Я не люблю уверенности сытой, -
Уж лучше пусть откажут тормоза.
Досадно мне, коль слово “честь” забыто
И что в чести наветы за глаза.

Когда я вижу сломанные крылья –
Нет жалости во мне - и неспроста.
Я не люблю насилья и бессилья..
Вот только жаль распятого Христа.

Я не люблю себя, когда я трушу,
И не терплю, когда невинных бьют.
Я не люблю, когда мне лезут в душу,
Тем более – когда в нее плюют.

Я не люблю манежи и арены:
На них мильон меняют по рублю.
Пусть впереди большие перемены,
Я это никогда не полюблю.

[Дэкс]

СОВРЕМЕННИКАМ

Вы живы. Вы в пути. Но без мечты, без цели.
Вы дряхлы, словно грунт заброшенных полей.
Наш смертоносный век лишил вас в колыбели
Всех жарких, сильных чувств, всех искренних страстей.
Ослаблены умы и груди охладели -
А этот жалкий мир день ото дня грязней!
Ведь в ваших венах - гниль, в дыханьи - запах прели,
И нечистоты душ питают рост смертей.
Губители Святынь! Настанет скоро срок,
Когда по всей земле ваш золотой песок
Разъест до голых скал слой почвы плодородный.
И пошлой скуки зуд не в силах истребить,
Уйдёте вы, глупцы, успев мошны набить,
С деньгами - в мир иной, от власти их свободный.

Шарль Леконт де Лиль

[save_me]

ВЫБОР
Созидающий башню сорвется,
Будет страшен стремительный лет,
И на дне мирового колодца
Он безумье свое проклянет.

Разрушающий будет раздавлен,
Опрокинут обломками плит,
И, Всевидящим Богом оставлен,
Он о муке своей возопит.

А ушедший в ночные пещеры
Или к заводям тихой реки
Повстречает свирепой пантеры
Наводящие ужас зрачки.

Не спасешься от доли кровавой,
Что земным предназначила твердь.
Но молчи: несравненное право -
Самому выбирать свою смерть.

Н. Гумилев

Вероника Тушнова

Как часто от себя мы правду прячем,
мол так и так, - незнаю, что творю...
И ты вот притворяешься незрячим,
чтобы в ответе быть повадырю.
Что ж, ладно, друг,
спасибо за доверье,
в пути не брошу,
в топь не заведу...
Но все тесней смыкаются деревья,
и вот уж скоро ночь, как на беду.
Я и сама лукавлю, - не отважусь
признаться, что измаялась в пути.
А если б на двоих нам
эту тяжесть -
насколько легче было бы идти.


Ольга Берггольц

Друзья твердят: "Все средства хороши,
чтобы спасти от злобы и напасти
хоть часть Трагедии, хоть часть души..."
А кто сказал что я делюсь на части?

И как мне скрыть - наполовину - страсть,
чтобы страстью быть она не перестала?
Как мне отдать на зов народа часть,
когда и жизни слишком мало?
Нет, если боль, то вся душа болит,
а радость - все перед всеми пламенеет.
И ей не страх открытой быть велит -
ее свобода, та, что всех сильнее.

Я так хочу, так верю, так люблю.
Не смейте проявлять ко мне участье.
Я даже гибели своей не уступлю
за ваше принудительное счастье...


Марина Цветаева

В огромном городе моем - ночь,
Из дома сонного иду - прочь.
И люди думают - жена, дочь,-
А я запомнила одно :ночь.
Июньский ветер мне метет - путь,
И где-то музыка в окне - чуть.
Ах, нынче ветру до зари - дуть
Сквозь стенки тонкие груди - в грудь.
Есть черный тополь, и в окне - свет,
И звон на башне, и в руке - цвет,
И шаг - вот этот - никому вслед,
И тень - вот эта, а меня нет.
Огни - как нитки золотых бус,
Ночного листика во рту вкус,
Освободите от дневных уз,
Друзья, поймите, что я вам снюсь.

[МункаЛунка]

Ночь в лесу. Темно и тихо.
Птицы спят, и звери спят.
И в норе своей ежиха
Уложила спать ежат.

На перинах из листочков
И подушках из вьюнка
Ёжик-сын и ёжик-дочка
Спят, напившись молока.

И.Новикова

[Prohlada]

Борис Пастернак

Тоска, бешенная, бешенная,
Тоска в два-три прыжка
Достигает оконницы, завешанной
Обносками крестовика.

Тоска стекло вышибает
И мокрою куницею выносится
Туда, где плоскогорьем лунно-холмным
Леса ночные стонут
Враскачку, ртов не разжимая,
Изъеденные серною луной.

Сквозь заросли тататрника, ошпаренная,
Задами пробирается тоска;
Где дуб дуплом насупился,
Здесь тот же желтый жупел всё,
И так же, серой улыбаясь,
Луна дубам зажала рты.

Чтоб той улыбкою отсвечивая,
Отмалчивались, стиснутые в тысяче
Про опрометчиво-запальчиваю,
Про облачно-заносчивую ночь.

Листы обнюхивают воздух,
По ним пробегает дрожь,
И ноздри хвойных загвоздок
Воспаляет неба дебош.

Про неба дебош только знает
Редизна сквозная их,
Соседний север краешком
К ним, в их вертепы вхож.

Взьерошенная, крадучись, боком,
Тоска в два-три прыжка,
Достигает, черная, наскоком
Вонзенного в зенит сука.

Кишмя кишат затишьями маковки,
Их целый голубой поток,
Тоска всплывает плакальщицей чащ,
Надо всем водружает вопль.

И вот одна на свете ночь идет
Бобылем по усопшим урочищам,
Один на свете сук опылен
Первопутком млечной ночи.

Одно клеймо тоски на суку,
Полнолунью клейма не снесть.
И кунью лапу подымает клеймо,
Отдает полнолунью честь.

Это, лапкой по воздуху водя, тоска
Подалась изо всей своей мочи
В ночь, к звездам и молит с последнего сука
Вынуть из лапки занозу.
________________________

Надеюсь, ее вынут. Тогда, в дыру
Амбразуры - стекольщик - вставь ее,
Души моей, с именем женским в миру
Едко въевшуюся фотографию.