[мальчик_зима]

Анонимщика

Пошла охота, знать, и на меня -
Всё чаще анонимки получаю...
Я всем вам, братцы, оптом отвечаю,
Хотя и знаю ваши имена.

Какой опоены вы беленой,
Какой нуждой и страстью вы гонимы,
Сидящие в засаде анонимы,
Стократно рассекреченые мной?..

С какой "великой" целью вы в ладу,
Когда часами спорите в запале,
Попали вы в меня иль не попали
И, если - да, когда ж я упаду?..

Но если даже я и упаду
И расколюсь на ржавые запчасти,
То чьё я обеспечу этим счастье
И чью я унесу с собой беду?..

Вот снова пуля срезала листву
И пискнула над ухом, точно зуммер.
А я живу. Хвораю, но не умер.
Чуть реже улыбаюсь, но живу.

Но - чтобы вы утешились вполне
И от трудов чуток передохнули -
Спешу вам доложить, что ваши пули -
От первой до вчерашней - все во мне.

Не то чтоб вы вложили мало сил,
Не то чтоб в ваших пулях мало яда, -
Нет, в этом смысле всё идёт как надо,
Но есть помеха - мать, жена и сын.

Разбуженные вашею пальбой,
Они стоят бессонно за плечами, -
Три ангела, три страха, три печали,
Готовые закрыть меня собой.

Я по врагам из пушек не луплю,
Не проявляюсь даже в укоризне,
Поскольку берегу остаток жизни
Для них троих, для тех кого люблю.

И ненависти к вам я не таю, -
Хоть вы о ней изрядно порадели! -
Вы не злодеи, вы - жрецы идеи,
Нисколько не похожей на мою.

А кто из нас был кролик, кто - питон,
Кто жил попыткой веры, кто - тщетою, -
Всё выяснится там, за той чертою,
Где все мы братцы, встретимся потом...
(с) Леонид Филатов

Змей

Ах, иначе в былые года
Колдовала земля с небесами,
Дива дивные зрелись тогда,
Чуда чудные далались сами...

Позабыв золотую Орду,
Пёстрый грохот равнины китайской,
Змей крылатый в пустынном саду
Часто прятался полночью майской.

Только девушки видеть луну
Выходили походкою статной -
Он подхватывал быстро одну,
И взмывал, и стремился обратно.

Как сверкал, как слепил и горел
Медный панцирь под хищной луною,
Как серебряным звоном летел
Мерный клекот над Русью лесною:

"Я расавиц таких, лебедей
С белизною такою молочной,
Не встречал никогда и нигде,
Ни в заморской стране, ни в восточной.

Но ещё ни одна не была
Во дворце моём пышном, в Лагоре:
Умирают в пути, и тела
Я бросаю в Каспийское море.

Спать на дне, средь чудовищ морских,
Почему им, безумным, дороже,
Чем в могучих объятьях моих
На торжественном княжеском ложе?

И порой мне завидна судьба
Парня с белой пастушеской дуткой
На лугу, где дивичья гурьба
Так довольна его прибалуткой",

Эти крики заслышав, Вольга
Выходил и поглядывал хмуро,
Надевал тетиву на рога
Беловежского старого тура.
(с) Николай Гумилёв