[info]

Часть пятая. О России

Глава 1. История России (от Петра к большевикам)

Чтобы понять ситуацию, в которой мы оказались, нужно рассмотреть историю России в аспекте мировой Истории. Россия — особая страна. Отец наших реформаторов, Сакс, недвусмысленно сказал, что у России иная анатомия, к ней нельзя подходить с той же меркой, что к западным странам. На нее нельзя механически спроецировать чужую социальную модель. Современную Россию необходимо осмыслить как совершенно новое явление, отличное не только от всего мира, но и от вчерашней Руси. У сегодняшней России нет идеологического ориентира, и, соответственно, нет осмысленного направления. Из-за этого страна, богатая ресурсами, талантами, культурой и историей, вынуждена подстраиваться под чужую игру, цели которой ей неясны, а результаты полезны не ей. В таком положении она реагирует только на сиюминутные проблемы. И все же у нее есть предпочтения, обусловленные ее природой. Россия может не знать, чего хочет, но зато знает, чего не хочет. Она чувствует, что ее целью не может быть экономическое развитие ради развития. Поэтому материальная западная модель ею отторгается, как отторгается и правительство, позиционирующее себя исключительно безыдейным и завхозным.

На протяжении всей своей истории Россия непостижимым образом совмещала экономическое развитие с сохранением основ веры и культуры. Реформы Петра I красноречиво показывают преодоление Россией этого периода. Трудно судить, насколько царь понимал смысл своих действий, то есть понимал ли он, что своими действиями закладывает бомбу под трон, но то, что он целенаправленно ломал и веру и культуру, — несомненно. Можно считать, что слом произошел ровно настолько, насколько необходимо для экономического развития. Атеистические энергии не произвели в России необратимых разрушений в метафизической области, как это случилось в Западной Европе. Широкие массы России продолжали хранить тот минимум, которого было достаточно для восстановления утраченной веры в полном объеме. Впрочем, вряд ли Петр задумывал сломать ровно столько, сколько сломал, с расчетом восстановить сломанное.

Охватывая мысленным взором историю человечества и России, приходим к выводу, что самый гениальный человеческий ум не мог учесть всех деталей и спланировать ход событий. Следовательно, Петр отреагировал на ситуацию по наитию, не просчитывая и не анализируя детали. Вводимые им перемены дали костыли, опираясь на которые, Россия выстояла в мире прогресса.

Петр реформировал Россию, ломая все, что мешало ее экономическому развитию, а Россия страстно защищала свои духовные основы, имея при этом гигантские жертвы. Счет одних только случаев самосожжения целыми поселениями, отказывавшихся принять реформы Петра, шел на сотни. Палеостровский скит, населенный почти тремя тысячами человек, сжег себя в полном составе: старики, дети, женщины с грудными младенцами. Поведение людей такой силы духа нельзя просчитать даже самому гениальному уму. Таков был ответ России на смертельный выбор между Верой и Прогрессом.

Ставить вопрос, хорошо ли то, что Петр I круто повернул историю России, бессмысленно. Он ответил на вызов, который бросила ему История. Как еще в той ситуации можно было обеспечить защиту от хищников, окружавших нас точно так же, как окружают сегодня? И тогда, и сейчас кольцо сжимается. Петровской России нужны были пушки и ружья, а для этого нужна была промышленность. Для промышленности нужна экономика западного уровня. Для создания такой экономики требовались соответствующие условия. Создавая их, Петр убирал с пути развития экономики главные помехи — традицию и религию. Традицию он ломал, религию умалял. Такие сломы без крови и мучений невозможны. В России особенно. Как бы там ни было, но благодаря Петру Россия за относительно короткий срок сравнялась по силе с Европой. Петру ставят в вину, какой ценой это было достигнуто. Да, цена страшная. До сих пор нашу землю сотрясают последствия тех событий. Практически все, что есть у нас мерзкого и недостойного, мы получаем из «окна», «прорубленного» Петром. Но что было бы с Россией, если бы Петр не решился умалить веру и сломать традиции? Экономики точно не было бы. Значит, не было бы армии. Где оказалась бы сегодня Россия? И была бы она на современной карте вообще?

Готовы ли мы были сохранить целостность веры и традиции ценой сведения России на уровень Монголии? Благодаря реформам Петра мы даже сегодня, в смутное время, обладаем огромным потенциалом. Демократические реформы еще не сломали костяка страны. Наши кости (вера и традиции) целы, а мясо, как известно, нарастет. Беда в том, что сегодня поставлена цель сломать нам кости.

Значение Петра не в том, что он впустил в Россию зерна атеизма, а в том, что начал агрессивное внедрение этих идей, чем положил начало революции 1917 года. Только богопомазанный царь, с его гигантским авторитетом и возможностями, мог культивировать в России чуждые ей идеи. Кстати, даже Петр не очень преуспел в этом. Он распространил свой успех только на высший свет, и только потому, что это был новый свет, сформированный из новых людей, абсолютно зависимых от Петра.

Глава 2. Духовный раскол

Реформирование высшего общества раскололо единое народное тело России на две части. Верхняя уподобилась «нормальным странам», под которыми понимались протестантские. Нижняя часть отчаянно боролась за право остаться сама собой. В высшей точке раскола элита начинает воспринимать язык своей родины как язык варваров. «Нормальные» люди должны были разговаривать на чужом языке. То же самое можно сказать об одежде, внешнем виде, традициях и прочем. По выражению Достоевского, в России возникает маленький народец, не являющийся ни западным, ни российским. Петербург напоминает колониальную столицу, окруженную туземным населением. Голова общества отделилась от туловища, и каждая часть стала жить своей жизнью. Народ считал высший свет чужим, иностранным. Знать смотрела на мужчин в грубых портах и на женщин в закрытых сарафанах без декольте, не умеющих говорить по-французски, как на папуасов.

Раньше, будучи единым целым, народ напоминал пирамиду, в верхние слои которой поднимались наиболее доблестные и способные люди. Между верхом и низом имела место гармония, которая возникала благодаря циркуляции идей и энергий. Образно этот процесс выглядел так: народные массы, составлявшие основание пирамиды, как всякий живой объект, выделяли энергию, которая поднималась по пирамиде наверх, попутно одухотворяя слои, через которые проходила, одновременно сама облагораживаясь. На самом верху самые талантливые люди придавали энергии законченные формы в виде произведений искусства и мыслей. Обработанная энергия шла обратно, в народные массы, которые без труда ее усваивали, потому что она была своя, родная. Впитывая упорядоченную энергию, масса совершенствовалась и выдавала новую порцию энергии, лучшего качества, которая снова шла наверх, и т. д. Живущее на такой манер общество развивалось.

Циркуляция нарушилась, когда все родное было объявлено дикостью и невежеством. Реформа Петра была подобна ножу, врезавшемуся в живое тело и прервавшему кровоток энергий. В результате прервавшейся циркуляции образовался застой. Некому было перерабатывать энергию, и народ законсервировался. Голова России пыталась питаться чужой энергией Запада, но не могла ее усвоить так же полно, как раньше усваивала энергию своего народа. В итоге все сводилось к подражанию. На долгие годы возник застой умственной и творческой деятельности. Чтобы не разворачивать доказательства, пускаясь в продолжительные споры, спросим: вы можете представить современный немецкий или японский дизайн? Можете. А современный африканский или египетский дизайн? Тоже можете. А современный русский дизайн можете представить? Не можете. Потому что вместо него всегда получается лубок, а-ля рус. Никто не задумывался, почему современным может быть японское, европейское, африканское, азиатское и какое угодно, но только не русское? Почему мы подражаем чужим талантам вместо того, чтобы развивать свои? Почему слова «отсталый» и «недоразвитый» фактически значили «не западный»? Потому что эта тенденция была заложена еще Петром, а мы никак не можем от нее избавиться. Подсознательно мы понимаем, что попытка «косить» под Запад делает нас вторым сортом. Если вы начнете «косить под Чарли Чаплина», вместо того, чтобы развивать свои таланты, из вас ничего, кроме второсортной пародии, не получится. Если бы французы с американцами «косили» под нас, для нас они тоже были бы «вторым сортом». Но пока наоборот. Чужую культуру можно усваивать при условии сохранения своих корней. Без фундамента это не усвоение, а подражание.

С народом происходила аналогичная картина. Он тоже не мог усваивать чужих продуктов. Сколько бы нам ни восхваляли образ мужчин в колготках и женщин без юбок, танцующих странные танцы, зародившиеся при дворе Медичи, известном крайним развратом, народ не мог этого принять. Это нарушало все моральные устои, все нравственные традиции, противоречило православному мировоззрению. Признать балет своим искусством у нас столько же шансов, сколько признать жареных тараканов нормальной едой.

Россия оказалась распятой, но иначе, чем Запад. Запад был распят между религией и прогрессом, но в своих культурных рамках, а Россия — между своим естеством и чужими ориентирами. Поначалу в таком положении оказалась только элита, но постепенно круг расширялся. Сегодня он охватывает молодежь. Если говорить о России, то с уходом старой гвардии, учившей, что такое честь, у общества не останется даже теоретических шансов на исправление ситуации. На смену идет поколение, не помнящее родства и не знающее иных ориентиров, кроме потребительских.

Глава 3. Большевизм

Коммунизм — это православие без Бога. Капитализм — это протестантизм без Бога. Рациональная логика не поколебала наших глубинных устоев в той мере, как это произошло на Западе, лишь потому, что мы православные. Мы не унаследовали мироощущения древних. Фундаментальные проблемы изначально рассматривались нами под другим углом. Все западные идеи, попавшие к нам, перерабатывались и получали самобытную, отличную от первоисточников, форму. У нас и атеизм получился православным, что особенно видно на примере декабристов и большевиков, взявших Нагорную проповедь за образец. Даже после петровских реформ элита продолжала оставаться носительницей православного мировоззрения, хотя формально дистанцировалась от него. Наши лучшие люди заражались через образование, устроенное на западный манер, идеями гуманизма и просвещения. Но даже и после этого мы отрицали деление людей по сортам, и если русские моряки ловили работорговцев, они их попросту вешали. Лучшие из лучших испытывали дискомфорт от своего комфорта на фоне нищего народа России. Здесь наше православие проявилось генетически, вылившись в борьбу против источника зла, коим через атеизм виделось самодержавие, понимаемое без религии не иначе как тирания. Борьба декабристов велась не с целью получения личных благ, как это делала западная буржуазия, а единственно потому, что давала согласие с совестью. К истине надлежит стремиться в любом случае, даже через страдания и ценой жизни. Даже зная, что результат недостижим. Потому что истина это не то, что правильно. Никто не знает, что есть правильно. Истина — это когда честно. В этом корень объяснения, почему противоборствующие воины, бьющиеся до смерти друг с другом, уважают друг друга. Потому что они честно стоят за свои убеждения. Пусть политики, стоящие за ними, их стократно обманули. Главное, они стоят честно. В этом соль и смысл жизнь.

Никакой логики в православном мироощущении нет. Ни одна логика в мире не может оправдать поведения декабристов. Их мотивы остаются за рамками рационализма и уходят к идее вечной жизни и абсолютных ценностей, не зависимых от сиюминутных условий. На высокие поступки способен только носитель духовных ценностей, даже если он сам для себя не оформил их в конкретную религиозную форму. Нерациональное поведение свидетельствует о наличии этих ценностей. Потому большевиков, формально отрицавших Бога, можно считать верующими. Идти на верную смерть ради идеи справедливости, даже если эта идея ограничена земными целями, могут только верующие люди, не руководствующиеся логикой. Логическое мышление рождает приспособление к ситуации. Логика без религии ориентируется на выгоду, и ни на что иное ориентироваться не может. Она взвешивает на весах все «за» и «против», после чего принимает решение. Декабризм и большевизм — это не расчет ума и не взвешивание выгоды. Это веление сердца.

Восстание декабристов кажется бессмысленным лишь сквозь призму рационализма. В духовном плане их выступление имело гигантское значение. Реакция лучшей части России на выступление декабристов свидетельствует о возникновении феномена, формально аналогичного западному, но полярному по сути. Капиталистический атеизм поклоняется сатане (маммоне), не называя его по имени. Православный атеизм поклонялся Богу, тоже не называя его по имени. Русский атеизм дал своих мучеников, достигнув апогея во времена большевизма. Возникла новая вера. Формально она отрицала религию, но фактически, по делам, признавала Его заповеди, и ради них люди шли на смерть. Нет больше доказательства истинности слов, чем готовность отдать за них жизнь.

Отказавшись на словах от веры, Русь дала целую плеяду мучеников, вставших насмерть на пути мам-моны. В самый решительный момент, когда Запад праздновал победу, когда казалось — Русь пала и революция 1905 года обрекает ее на следование по западному пути, появилась новая сила — большевики. Переработав и переосмыслив социальные идеи, рожденные западными умами, они пошли не по пути капитализма, а стали строить принципиально новое, доселе невиданное общество. Фундаментальные идеи большевиков никогда не были западными, даже если и получили начало из западных источников. Они родили в России модель, глубоко чуждую потребительскому мировоззрению. Не зря Запад, создавший коммунистическое учение, впоследствии признал его своим злейшим врагом.

Примечательно, что идея построения западной модели потерпела в России крах. Тот факт, что либеральные партии получили в 1905 году власть и не могли реализовать ее в течение 12 лет, подтверждает, что либеральных идей Россия не приняла, не логически, а интуитивно. Сегодня ситуация повторяется с поразительной точностью. Мы вновь не принимаем либеральных ценностей, чувствуя за ними гигантский подвох. И это при том, что в логике как сейчас, так и тогда, возражений не было, все красиво и последовательно. Но это красота чужая. Запад во всем формально прав, но это не наша правда, наша уверенность в этом не нуждается в оправдании логикой. Я знаю, что это не моя вера, и этого достаточно, чтобы принять решение и совершить поступок. Именно так и поступил наш народ. Он отказался от идеи индивидуализма, отказался личное ставить выше общего, то есть в целом отказался от ключевой идеи либеральной демократии. Идея вечного состояния вяло текущей гражданской войны провалилась на корню. Не надо нам такого счастья, ибо наше счастье — внутреннее состояние души, а не внешний блеск барахла, добытого разорением слабых.

Большевики победили. И не потому, что были сильнее, а потому, что их идеи были близки нашему естеству. Россия это улей или муравейник, и правила эгоистов-пауков для него неприемлемы, какие бы блага они ни сулили. Не может муравей быть эгоистом, он коллективист. И как бы Запад ни пытался высмеять это чувство, называя его рабской психологией, ничего у него не выйдет. Русские люди все равно будут жить общиной, по принципу «один за всех, все за одного».

Большевики создали уникальную конструкцию, но она была обречена на разрушение. Невозможно построить христианское общество — а они строили именно такое общество — без Бога. Никакой «кодекс строителя коммунизма» не может заменить Библию, потому что под ним, под кодексом, нет основы, нет авторитета, соответствующего заявленным требованиям. Никакая человеческая логика не может обосновать требований подобного масштаба, потому что речь идет, ни много ни мало, о том, чему человек должен посвятить жизнь.

Коммунисты пытались стать богами, будучи людьми. Они сделали ставку на логику, но логика не может быть фундаментом совести. Для этого годится только религия. Призывы большевиков соблюдать заповеди Христа, изложенные в их кодексе, ни к чему, кроме двойной морали, не привели. И все же мы снимаем перед ними шляпу. То, что они сделали, предстоит еще осмыслить будущим поколениям, свободным от личных обид. Как говорил один советский человек, чтобы увидеть холмик, надо к нему приблизиться, чтобы увидеть гору, надо от нее отойти. Большевики — это очень большое явление, рассмотреть которое можно, отойдя от него на пару веков. Не надо забывать, что фактически они создали новый тип религии, ради выполнения заповедей Бога, но без Бога (как и их предшественники-декабристы: для народа, но без народа). Их подвиг предстает в необычном свете. Они отдавали жизнь, зачастую принимая мученическую смерть за идеалы, выведенные из христианства, не имея надежды на воздаяние в другом мире. Получается, они умирали за чистый принцип, не укрепленный надеждой. Здесь есть о чем поразмыслить.

Независимое осмысление большевистской революции и самой сути большевиков открывает новое понимание этого исторического момента. Есть все основания утверждать, что партия Ленина спасла Россию от вторжения мамоны и его гвардии. Вы можете представить, что было бы, окажись Россия почти на 100 лет под властью демократов, если только за краткий по меркам истории миг «свобод и прав» от России остались кожа да кости.

Глава 4. Бомбы-слова

«Ибо псы окружили меня, скопище злых обступило меня, пронзили руки мои и ноги мои. Делят ризы мои и об одежде моей бросают жребий» (Пс. 17,21).

США и Западу не нужна сильная Россия, о чем открыто заявляют с самых высоких трибун. Американский конгрессмен, замминистра обороны Пол Воль-фовиц, еще в 1992 году открыто заявил, что главная задача США — не допустить восстановления России как крупного государства, свободного в принятии политических решений. Ему вторит известный политик, Збигнев Бжезинский, один из авторов проекта по развалу СССР: «России следует отказаться от планов возрождения великого государства, сконцентрировав свои силы на решении сложных социально-экономических проблем».

Западные стратеги утверждают, что Россия представляет собой случайное соединение отсталых народов. Они, как Гитлер, опять сравнивают Русь с колоссом на глиняных ногах. Но о наши «глиняные» ноги разбились стальные головы лучших армий Европы — шведской, польской, французской и германской. Полагать, что другие головы ждет иная судьба, нет оснований. Поэтому судьбу они не испытывают, и прямой агрессии предпочитают змеиную тактику.

Для Запада Россия по многим показателям представляет феномен. Насаждаемые ими негативные процессы у нас не идут теми темпами, которых они ожидали. Как? почему? — не могут понять они, и, надев лицемерные маски, едут знакомиться с тем, как это нам удается бороться с наркоманией, почему она не растет запланированными темпами. Это им нужно якобы для перенимания опыта. На самом деле, они хотят понять наш защитный механизм и разрушить его. Но похоже, мы его сами не очень понимаем, и потому секрета не можем выдать даже за деньги.

Россия — единственная империя за всю историю человечества, возникшая в северных широтах. Остальные возникли в теплом мягком климате. Мировой державой она стала благодаря идеологической, а не экономической составляющей. Если в Америке природа делала все, чтобы способствовать экономическому развитию, то наша природа словно стремится не допустить такого развития. И тем не менее, мы никогда, за исключением времени правления демократов, ни в чем глобальном не уступали США. Да, по ширпотребу отставали, но это была цена безопасности, цена нашего превосходства в вооружении.

Смена идеологического курса на экономический приведет Российскую империю к развалу на мелкие государства. В первую очередь эти процессы коснутся слабых, то есть тех, кто сегодня уверен, что все это политика, которая его не касается. Л. Тихомиров говорил: «Государственные принципы всякого народа тесно связаны с его национальным самосознанием, с его представлениями о целях его существования». Из этого следует, что общество, подчиняясь одним законам, гибнет; подчиняясь другим — крепнет. В одном случае мораль воспринимается как народное верование, блажь, оторванная от реальности. В другом случае становится краеугольным камнем общества. Наше существование зависит от того, какое место у нас займет мораль.

Во второй половине ХХ века Ален Даллес, директор ЦРУ, обмолвился: «Запад располагает оружием, позволяющим завоевывать чужие страны, физически не пересекая их границ». Больше на эту тему официальные представители Запада не обмолвились ни разу.

Наступление информационной эпохи раньше всех осознал Запад. Его ученые первыми поняли значение газет, радио, эстрады и телевидения, а политики осознали открывающиеся перспективы. На огромном практическом материале, данном как нацистами, так и нескончаемыми выборами, были разработаны технологии, открывающие невиданные возможности управления сознанием. Многое демократы почерпнули у фашистов. После окончания войны Запад тщательно проанализировал тот колоссальный материал, который дал нацизм, и развил тему «управляемой свободы». Нацисты в своих экспериментах над военнопленными избрали два пути изменения сознания: психологический и нейрохирургический. Запад пришел к выводу, что эффективнее первый вариант, то есть изменять не сам мозг, а установки. Достаточно дать людям новую шкалу ценностей, и новые ориентиры побудят их творчески относиться к деятельности, полезной не им (то есть то, о чем мечтал Гитлер — создать творческого раба). Эксперименты подтверждали, что огромные массы людей можно на длительное время погружать в состояние гипноза, сохраняя при этом их способности к творчеству и дееспособность. Загипнотизированные люди никогда не задаются высокими вопросами. Они исходят из реальности, созданной СМИ, и если в этой виртуальной реальности говорится, что смысл жизни заключается в следовании модным тенденциям, человек поступит в точном соответствии с такими установками. Практика доказывает справедливость этого утверждения. Мы видим, например, что массы меняют прежнюю модель сотового телефона на новую не потому, что прежняя плоха, а потому что получена установка: «менять!». С одной стороны, массы вроде бы свободны, но с другой стороны, пользуются своей свободой только в направлении, указанном СМИ. При этом массы абсолютно уверены, что их действия есть результат свободного выбора, а не исполнение чужой воли.

От агрессии всегда защищались аналогичным оружием. Пушкам могли противостоять лишь пушки, для чего требовалась соответствующая модель экономики. Кто не мог ответить на вызов Запада, оказывался на плантации. Сегодня все то же самое, только Запад стал использовать пушки информационные. Странам, до сих пор считающим информационные бомбардировки просветительской миссией и приемом «в общий европейский дом», обеспечена плантация.

Длительное время информационное оружие использовалось Западом в одностороннем порядке. Он безнаказанно бомбардировал весь мир, в том числе и советскую Россию. Методы обороны были настолько неэффективны, что оборачивались в пользу агрессора. Например, попытки СССР глушить «голоса» ничего, кроме увеличения интереса к «голосам», не давали. В итоге целому народу внушили чужое мировоззрение. Подсознательно народ России стремился быть самим собой, но сознательно исходил из внушенных ориентиров. Власть тоже стремилась соответствовать этим ориентирам. Вместо Бога, культуры и традиции мы равнялись на протестантскую логику. Росло преклонение перед Западом, его экономикой и культурой.

Так как идти одновременно в разные стороны — на запад и на восток — невозможно, страна замерла, превратившись в мишень. Россия стала похожа на медведя, сменившего шкуру на перья. Над таким медведем смеются. Он понимает, что на самом деле смешон, и пытается исправить положение, но это в принципе невозможно, пока он одет в перья. Возникает странная ситуация: сохранить приличный вид в чужом наряде нельзя; остаться без одежды — еще хуже. В этот момент медведю вводят установку, что он косолапый, и это — позор. Косолапый застывает в признании своей ущербности. Чтобы добить его, требуются уже не бомбы, а тонкие насмешки через фильмы и анекдоты.

Обществом всегда манипулировали. С изобретением книгопечатания манипуляция получила техническую поддержку, которая неуклонно росла. Философы той эпохи говорили, что дьявол стал прятаться в типографской краске. Сегодня дьявол прячется в демократии. Область пребывания этого персонажа расширилась, но не изменилось главное: дьявол по-прежнему соблазняет человека мифом свободы. Первой его жертвой стала прародительница человечества, съевшая яблоко. «Съешь, и станешь подобной Богу», — говорил змей Еве. Люди не стали «подобны Богу», но оказались выгнанными из рая. Жертвами второго акта этой трагедии будут миллиарды, соблазнившиеся демократическими свободами. Никто из них не получит свободы, но все окажутся на пути, ведущем в ад. Вместо абсолютной свободы массы получили управляемую свободу, одно из самых парадоксальных творений потребительской цивилизации. Людям кажется, что они свободны, а на самом деле они полностью подконтрольны. Сегодня у масс нет ничего своего, даже мнения. Человек стал приложением к своим животу и члену.

Добиться такого результата можно только при абсолютной подконтрольности СМИ. Ради объективности заметим, что СМИ всегда зависят от власти. Так как демократическая власть зависит от Рынка, в конечном итоге получается, что СМИ тоже зависят от Рынка. Зависимое не может быть беспристрастным. Впрочем, такого явления как беспристрастная информация в принципе не существует. Претензия информации на статус беспристрастной означает претензию на абсолютную Истину. Какой может быть в светском государстве абсолют, если у каждого своя истина, зависящая от угла зрения на события? «Фактов нет, есть интерпретации» (Ф. Ницше).

Информация, которую преподносят СМИ, несет на себе печать выборочност и инадуманности. Прессой, теле- и радиокомпаниями управляют два желания — достижение высокого рейтинга, чтобы заполучить рекламодателей, и лояльность к власти, чтоб не отобрали лицензию. Это приравнивает журналистику к обычной торговке на рынке. У нее нет принципов, она делает то, что выгодно. «Свободные» СМИ, стремясь к прибыли, через избирательное внимание к фактам интерпретируют все в выгодном заказчику свете. Сфабрикованная информация выдается за подлинную, а подлинная искажается путем неполной, односторонней подачи, замалчиванием одних фактов и выпячиванием других. Рядом с ложными сообщениями публикуется правдивая информация, потерявшая актуальность. Домыслы после редактирования приобретают правдоподобность. Неточное цитирование или часть фразы, которая в отрыве от контекста приобретает другой, подчас противоположный смысл, вкупе с визуальными средствами и словесными образами направляет аудиторию по заранее намеченному маршруту. Скользкие темы, ради сохранения мифа об объективности, иногда выдаются никак не связанными в целое отрывками информации, которые для подавляющего большинства остаются пустым звуком. Всякая лишняя информация, грозящая нарушить созданный миф, жестко отсекается цензурой «свободных» СМИ. Как замечает американский профессор Г. Шиллер: «когда целостный характер социальной проблемы намеренно обходится стороной, а отрывочные сведения о ней предлагаются в качестве „достоверной информации ", результаты такого подхода всегда одинаковы: непонимание, неосведомленность, апатия и безразличие». В результате сокрытия целостного характера проблемы мы можем констатировать у населения неприятие высоких тем и глубокое безразличие к любым мыслительным процессам. Современному населению как будто сделали лоботомию, поставив планку, выше которой массам уже физически не подняться.

Сегодня появился термин «социальный маугли». Науке известны случаи, когда ребенка воспитывали дикие звери, и если это длилось более четырех лет, ребенок навечно оставался животным в человеческом теле. Аналогичные процессы происходят сегодня с народом. Если человек примерно до 25 лет воспитывается «свободными СМИ», он становится социальным животным, которому неведомы высокие темы и все те качества, что составляют суть человека, то есть понятия долга, чести и совести. Ему не кажется странным, что он не знает смысла жизни. Для нового человека не задаваться большими вопросами превратилось в норму.

Вырваться из этой психологической клетки могут единицы, обладающие очень сильной волей. Основная масса состоит из слабых людей, и потому проживет остаток жизни так, как ее запрограммировали СМИ. При этом статус человека совершено не имеет значения. Это может быть как крестьянин, так и министр, уровень их мечтаний в одной плоскости.

Чтобы представить уровень деградации современной элиты, вообразите такой пример: элита прошлых веков собралась по поводу презентации новой модели кареты. Можете такое представить? Конечно, нет. Сегодня презентация современной кареты (автомобиля) для «элиты» есть повод «потусоваться». При всем желании называть этих наряженных мальчиков и девочек элитой нельзя. Имея гигантский ресурс, они не могут помыслить применить его в масштабе, превышающем личное бытоустроительство. Элиту определяют цели, а не объем потребления. Одни, имея миллиарды, страны завоевывают, государственные строй меняют. Другие футбольные команды покупают или стрелковые клубы строят.

Глава 5. Расстрел в упор

Сегодня идет самая настоящая война. Полчища чужих товаров разрушают нашу промышленность сильнее, чем некогда полчища чужих солдат. Отечественная промышленность оказывается беззащитной и гибнет быстрее, чем если бы ее подвергали авианалетам. Бомбы так не разрушали Россию, как это сделали чужие товары. Информационная бомбардировка разрушает сознание населения. Никакой Гитлер не мог превращать сознание человека в муку, как это сегодня делает Запад. Конечная цель — устранить саму возможность появления коллективов, сплоченных вокруг чего-либо, кроме корыстных интересов. В перспективе Россия должна стать страной атомов-эгоистов, отрезанных от религиозных и культурных корней, ориентированных только на потребление. У человека должно исчезнуть понятие Родины, долга, патриотизма. Из народа делают трубу, смысл существования которой один — пропускать через себя все возрастающий поток товаров. Манипулируя сознанием через осмеяние истории, культуры, веры и традиции, человека отрывают от корней, стимулируя потребительский эгоизм. Все это делается в развлекательной форме, скрывающей опасное содержимое. Итог один — западные захватчики становятся хозяевами положения. Во всех оккупированных городах на главных зданиях и центральных площадях реют влаги победителей — бренды корпораций и монополий.

Сегодня атаке подвергаются территории, принадлежащие или контролируемые Россией. Территория бывшего СССР — идеальный объект для идеологической атаки. Традиционная власть, основанная на убеждении и принуждении, не обладает необходимыми для манипуляции знаниями, типом мышления и технологиями. Манипуляция сознанием возможна, когда человек уверен, что он сам выбирает свою линию поведения, свободно и без давления. Цель манипуляции — внедрить желания, побуждающие действовать не в своих реальных интересах, а в интересах манипулятора. Подобная манипуляция всегда скрыта и ее обязательным прикрытием является миф свободы. История «перестройки» — это история манипуляций. Когда началась «перестройка», массы не имели иммунитета против манипуляций. Сейчас иммунитет выражается в социальной апатии. Советский человек, не привыкший публично отстаивать свое мнение, оказался легкой добычей для всякого рода мошенников. На людей, привыкших к дозированной информации, обрушились потоки сенсаций, разоблачений, признаний, покаяний и т.д. Страна прилипла к телевизору, завороженно следя за разыгрываемым спектаклем. Вспомните, какие аудитории собирали трансляции из Госдумы, но у кого в памяти сохранилось содержание тех громких заявлений и сенсационных разоблачений?

Положение усугублялось тем, что народ помнил злоупотребления коммунистов, и на этом фоне за годы холодной войны был создан устойчивый светлый мифический образ Запада. Сегодня массы находятся в глубокой социальной коме — единственной форме защиты против внешнего воздействия.

Первое направление удара — в российский эфир провели продукцию, зомбирующую человека и отрезающую его от родных корней. Отсутствие идеологии упрощало задачу. Населению прямо не говорили: будь беспринципным. Населению показывали сериалы, где главный герой вел себя беспринципно. Населению пели попсу и шансон, где беспринципность подавалась в привлекательном молодецком образе. Массы бессознательно подражали удали, показанной в привлекательном свете. Параллельно велась атака на язык. Особенно активно шла работа над не устоявшимся молодежным сознанием. Под предлогом моды и крутизны, в рамках специально разработанной субкультуры, создавался специальный сленг. Очень незаметно слово «совесть» было вытеснено словом «закомплексованность». Из той же оперы «сексуально раскрепощенная» и «бесстыжая»; «киллер» и «убийца»; «проститутка» и «путана». Это была полноценная атака, разработанная супер профессионалами. Били по самым ключевым точкам, и защититься от этих ударов население не могло. Некоторые понятия, изначально обозначавшие разные вещи, стали объединяться в одно, причем всегда с акцентом в худшую сторону. Любовь стала синонимом секса, а «разврат» и «распутство» вовсе исчезали из молодежного словаря, заменившись словом «раскрепощенность». Сегодня никто не помнит, что такое любовь. Все разумеют под ней совокупление. Люди забыли, что само по себе совокупление без любви есть смертный грех — блуд. Любовь — это то высшее, что есть в человеке. Бог — это Любовь. «Если я говорю языками человеческими и ангельскими, а любви не имею, то я — медь звенящая или кимвал звучащий. Если имею дар пророчества, и знаю все тайны, и имею всякое познание и всю веру, так что могу и горы переставлять, а не имею любви, то я ничто. И если я раздам все имение мое и отдам тело мое на сожжение, а любви не имею, нет мне в том никакой пользы. Любовь долго терпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сора-дуется истине; все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит. Любовь никогда не перестает, хотя и пророчества прекратятся, и языки умолкнут, и знание упразднится» (Шор. 13,3-8).

Второе направление удара — приведение страны к экономическому банкротству. Стратегия основана на мифе, что рыночная экономика есть путь к изобилию для всех времен и народов. И этот миф о благости рыночной экономики прочно засел в наших мозгах. Никакие доводы разума здесь не работали. Рынок — хорошо, и все тут. Запад хорошо живет, потому что там рынок. Мы тоже так хотим, и значит, нам тоже нужен рынок. Вот и вся логика. Заметим, люди не знали реальной жизни Запада. Они знали информацию из глянцевых журналов и голливудских фильмов. В большинстве случаев это была мечта. Кино отражало то, как западное общество хотело жить, а не то, как оно живет реально. Но советские люди воспринимали эту информацию как документальную.

Началась перестройка. Первые шаги в рыночном направлении являли собой тотальный грабеж. Массы стремительно нищали, но не роптали, потому что в дело пошли заранее припасенные мифы. С одной стороны, говорили, что надо потерпеть, как терпят прививку. Мол, если хотим хорошо жить, необходимо пройти ступень дикого капитализма. С другой стороны, уверяли, что это все же лучше, чем возврат к проклятому прошлому (миф о проклятом прошлом и миф о «светлом» Западе создавались параллельно). Социал-дарвинизм научно оправдывал грабеж слабых. С экранов и страниц дяди умного вида объясняли нам, как малым детям, что человеческое общество по сути ничем не отличается от животного, и потому должно жить так же. Нас учили, что сильные имеют законное право грабить слабых, и потому не должны испытывать угрызений совести. Робкие сомнения в справедливости такого права подавлялись утверждением, что так живут животные, и значит, все правильно. Сегодня это кажется, мягко говоря, странным, но тогда выглядело естественно. Суть умозаключений сводилась к тому, что люди должны подражать животным, поскольку это единственный путь к счастью. Чтобы уподобиться животному миру, нужна конкуренция, где выживет сильнейший. Когда сильные насытятся, у них пойдет отрыжка, и выжившие слабые получат возможность воспользоваться этим «благом». После начнется нормальный капитализм, и все мы заживем, как на Западе.

Люди вновь поверили и снова начали ждать. Обратите внимания — ждать отрыжки. Взрослые, нормальные полноценные люди ждали, когда же их окончательно ограбят, чтобы потом нормально жить на чужую отрыжку. И это никого не смущало. Людей настолько запутали, что они утратили всякую способность думать. Никто не помнил хорошего, например, что раньше квартиры давали бесплатно, а человек возмущался, что отделка плохая и писал жалобы. Если бы сейчас кому-нибудь дали бесплатно квартиру не то что с плохим ремонтом, а, например, без одной стенки и с дырой в потолке, он умер бы от счастья. Но никто не помнил ни бесплатных квартир, ни путевок. Все вспоминали только плохое в преувеличенном виде. Запомните этот эпизод как ярчайший показатель манипуляции сознанием. В будущем это позволит вам защититься от подобных атак.

Разграбление страны набирало обороты. Составы, груженные редкими и цветными металлами, сырьем, ресурсами и прочим стратегическим добром, тянулись до горизонта. Все вывозилось за рубеж и продавалось за бесценок. Делали это не специально обученные диверсанты, а наши обычные люди, оказавшиеся смекалистее и энергичнее остальных. Энергия сильных была перенаправлена на грабеж, тем более что грабители не чувствовали себя преступниками. Напротив, они ощущали себя строителями нормального общества и светлого будущего.

Почему так случилось? Потому что если вы хоть чуть-чуть знаете человеческую природу, вы помните, что нет проблем создать условия, при которых нормальные люди сами будут превращаться в кровожадных хищников. Достаточно поменять ориентиры и мировоззрение. Гитлер превратил мирных бюргеров в профессиональных и безжалостных убийц именно потому, что знал психологию человека. Дирижеры демократии тоже знали психологию, и не видели проблем по превращению наиболее способных обывателей в беззастенчивых грабителей своей страны, искренне полагающих, что человеческое общество может стать нормальным не иначе как путем подражания животным.

После стихийного оттока ресурсов начался отток организованный. Продавалось все. На корню. За бесценок. Все, что не могло быть продано, — разрушалось. Со стороны было похоже, что Россия — побежденная страна, выплачивающая какую-то неимоверную и странную контрибуцию, в условия которой входило разрушить то, что по каким-то причинам не удается вывезти. И в итоге больше разрушалось, чем продавалось. Но мы до сих пор не понимаем, куда ветер дует. Все инвестиций ждем. Скоро уже 20 лет как ждем, а их все нет и нет. Вроде бы и границы открыли, чтоб инвестиции без задержек к нам шли, и льготы для приманки повесили, а процесс почему-то обратный — через открытые границы капитал идет не в Россию, а из России. В Россию ничего, кроме чужих товаров, не поступает. Казалось бы, давно пора заподозрить — что что-то тут не ладно, и бить тревогу, но нам и здесь поставлены капканы. Снова нам объясняют, что инвестиций нет, потому что у нас неправовое государство и мало демократических свобод. Вот когда обеспечите права со свободами, тогда инвестиции и потекут. И никто не задумывается, почему в еще более неправовую Азию, где чихать хотели на западные права, инвестиции прут, как слоны на водопой, а в Россию их никак не заманить. Кажется, очевидно, что права здесь не при чем, но чтобы додуматься до этой простой мысли, нужно думать.

Главная наша беда в том, что нас за последние годы думать отучили. Сегодняшнее большинство принимает чужие утверждения, даже не вдумываясь в них. Сказали, что причина в недостатке прав и свобод — и все поверили. С таким уровнем интеллектуальной импотенции ничего не стоило узаконить любой тип хищений. В итоге возникла ситуация, простая до неприличия и ужасная в своей бесперспективности: мы продаем нефть и получаем за это доллары. Потом эти доллары отдаем за «сни-керсы». В результате ни нефти, ни долларов, ни «сни-керсов». В прямом смысле слова мы проедаем свою страну. Но удивляет не это. Удивляет безразличие к собственной судьбе. Допустим, большинству на Россию плевать. Массы в этом не виноваты, их так запрограммировали. Но ведь инстинкт самосохранения никто не блокировал. Каждый по-прежнему хочет жить, и это стремление никак не связано с патриотизмом. Почему же никто не думает, что он будет делать, когда наши энергичные ребята продадут всю нефть. На что «сникер-сы» будем покупать? Все, что мы едим или носим, сделано или заграницей, или из заграничного сырья. Не обманывайтесь русскими названиями на продуктах.

В каком-то смысле мы похожи на папуасов, меняющих свое золото на стеклянные бусы. Нам привозят одну модель телефона и говорят: «Хочешь быть крутым — купи». Через три месяца — другую. Оказывается, прежняя модель немодная, появилась новая, с более оригинальным загибом. Купи, и станешь крутым. На смену приходит третья модель, и так далее. Мы отдаем свои денежки, которые они меняют на доллары, и выручка от нефти утекает за границу. Правительство копит стабилизационный фонд, но тут же само признает, что если цены на нефть упадут, мы сможем жить на этот фонд максимум два года. Кстати, нефти, которую выгодно добывать, осталось очень немного. По пессимистическим прогнозам на 7—10 лет. По оптимистическим на 15—20 лет. А потом что? Наука что-нибудь придумает? Для этого, как минимум, наука нужна. У нас же научные институты занимаются тем, что сдают коммерсантам свои площади под казино и магазины. «Товарообмен» системы «сникерс — нефть» нам преподносят не как колониальную торговлю, когда предприимчивые купцы дурят наивных туземцев, а как рост экономики и вхождение в общеевропейский дом. Никого не смущает, что в стране, где ничего не производится, с гигантской скоростью множатся супер и гипермаркеты, в прямом смысле слова храмы торговли. Все эти храмы и растущую вокруг них сферу услуг по всем каналам СМИ позиционируют как рост экономики, тогда как это самые настоящие насосы, откачивающие богатства России. Пиявки, высасывающие кровь и плоть страны. Везде торгуют стеклянными бусами, за которые мы расплачиваемся нашими ресурсами. Как только из России все откачают, заграничные поставки закончатся. Большинство умрет от голода и холода. Умрет в прямом смысле, без аллегорий. Это не пророчество, а реальность, ужасная в своей очевидной безысходности.

Доказательства? Вы их найдете сколько угодно, если не поленитесь «полазить» по интернету. Для пущей убедительности поездите по сельской местности, по промышленной зоне. Убедитесь, что своего у нас ничего, кроме нефти, нет. Когда нефть кончится, никто ничего нам не повезет. Потому что валюты в стране не будет, и, значит, расплачиваться будет нечем. Рубли без нефти — макулатура. В новой ситуации все, кто смогут, уедут заграницу, как это было сто лет назад. В России начнется хаос. То большинство, что еще недавно с покорностью овцы ждало, когда же его ограбят до нитки, чтобы потом нормально жить, останется в холодной и голодной России с единственным правом — умереть. Утешением обманутого большинства будет то, что умирает оно на родной земле. И Бога тогда вспомним, и Запад проклянем, но будет поздно.

Почему же доллары не остаются в России? Ведь здесь такая свобода, такая демократия!.. Почему они так резво убегают? По какой причине мы никак не дождемся инвестиций? А все по той же, по какой они не идут в Антарктиду. Как огонь стремится вверх, а вода вниз, так деньги стремятся к прибыли. Географическое положение России, с точки зрения рынка, отнюдь не самое удобное. А точнее, вовсе неудачное — хуже только в Монголии. Большую часть года холодно, пространства огромные, моря и реки зимой не су-доходны. О какой прибыли можно вести речь по сравнению, например, с южно-азиатским регионом? Хоть автомобили делать, хоть подгузники там выгоднее. Потому что цех строить можно прямо на земле без фундамента, практически не заглубляясь. У нас же надо рыть котлован под фундамент ниже уровня промерзания. А это денежки, и немалые. Если сэкономишь, здание «поплывет» по весне. Стены нужны определенной толщины, обеспечивающей теплоизоляцию. Опять дополнительные вложения. В каком-нибудь Таиланде достаточно стен, защищающих от ветра. Коммуникации в России следует тоже закапывать в землю ниже уровня замерзания грунта. В Таиланде их можно просто на землю положить. Если зарывать, то только в эстетических целях. Нашему рабочему нужно платить, чтобы хватило на проживание в холодных условиях (теплая одежда, отопление жилища, соответствующее питание). Азиату достаточно горсти риса и шортов. Плюс ко всему, надо в прямом смысле сжигать наши энергоресурсы (а это те же деньги), чтобы было тепло. Теперь сами себе ответьте, найдется ли такой дурак, который, имея выбор между недемократическим Таиландом и демократической Россией, ни с того ни с сего Россию начнет инвестировать? Судя по опыту, таких дураков нет. Все, что нам преподносится как инвестиции, на самом деле — колониальная торговля и выкачивание ресурсов.

Считается, что в южных регионах тоже есть свои издержки, например, им кондиционеры нужны, чтобы жару разгонять, и у них наводнения с землетрясениями случаются. Эти трудности, утверждают некоторые, уравнивают холодные и теплые страны. Но эти господа своих утверждений не просчитывали. А капитал, прежде чем совершить любое действие, просчитывает все. Сам факт, что в одно место он прет, а в другое его дубиной не загонишь, говорит о многом.

Капитал в России напоминал вьючное животное, которое постоянно норовило удрать. Поэтому его всегда держали на цепи, принудительно заставляя работать на благо общества. Демократы во время перестройки откровенно лгали. Они рассказывали, что там, на Западе, есть добрый капитал, который только и думал, как бы ему в холодную Россию проникнуть и принести с собой изобилие. Но никак не мог, бедный, потому что России всегда не везло с правительством. Сначала плохие цари не пускали капитал. Потом плохие коммунисты никак не давали ему пути в Россию. Почему? Ясное дело, почему. Потому что злодеи. Издевались над народом, держали страну за железным занавесом. Вот из-за этого капитал никак и не мог пробраться в Россию.

Примерно такими байками кормили взрослых людей с университетским образованием. Даже не верится, что нам так обосновывали необходимость демократии. И никто серьезно не задавался вопросом, почему же правители России так упорно ограждали страну от конкуренции? Все удовлетворились ответом, что происходила такая оказия единственно потому, что они злодеи и изверги. Отсюда вывод: поменяем злодеев на хороших демократов и заживем, как люди.

Неудивительно, что мы, «вооруженные» такими знаниями, стали жертвами чудовищной по своим размерам манипуляции. Последствия в любом случае будут еще чудовищнее. И никакого выхода в сложившихся условиях нет.

Единственное спасение — в срочной и кардинальной смене ситуации. При этом надо понимать, что, если даже мы прямо сейчас приступим к решительным действиям, за все, что натворено, придется рассчитываться. Каждый день, проведенный в режиме «пир во время чумы», потребует нескольких дней труда и лишений. Чем сильнее пьянка, тем сильнее похмелье. Сегодня мы похожи на запойного пьяницу. У нас два пути — или остановиться и пережить страшное похмелье, или умереть.

Как ни крути, а железного занавеса нам не избежать. Только в одном случае мы построим его сами, чтобы защитить свой народ. В другом случае нам построят его наши соседи, чтобы защититься от голодной России. (Думаем, ни у кого нет иллюзий, что есть на свете такая страна, которая возьмется кормить сто миллионов голодных граждан России.) Так что или мы отгораживаемся от Запада и живем, или они отгораживаются от нас, и мы умираем. Такая вот перспектива.

Если в ближайшее время не предпринять действий, соответствующих ситуации, самые мрачные прогнозы померкнут перед действительностью. На горизонте призрак блокадного Ленинграда размером во всю Россию. Сельского хозяйства нет, промышленности нет, науки нет, образования нет. Есть только продажа ресурсов, кучка присосавшихся к этой кормушке паразитов и сопутствующая деятельность коммерсантов. Ужас не только в том, что никто не понимает конечного результата своей деятельности. Ужас современности — в отсутствии масштабных людей, способных предпринять соответствующие действия. Создается впечатление, что те, от кого зависит наше спасение, не верят или не понимают серьезности положения. Иначе как объяснить то, что они «осваивают» бюджет, выделенный на решение ситуации точно так же, как некогда осваивали различные транши? «Неужели не вразумятся делающие беззаконие, съедающие народ мой, как едят хлеб?» (Пс. 13,4).

Конечно, можно сказать, что нам не привыкать восстанавливать разоренную страну. Много раз восстанавливали, восстановим и теперь. Да, согласны. Но для этого надо, во-первых, прекратить процесс разрушения. Во-вторых, создать костяк из честных людей, не просто понимающих ситуацию, но обладающих масштабным мышлением и организаторскими талантами. Воин, ученый и организатор в одном лице. Пока же есть только команда поднаторевших в казнокрадстве чиновников и коммерсантов. Никто из них реально не управляет. Единицы, демонстрирующие хоть какое-то понимание, одновременно демонстрируют полную импотенцию. Ходить с плакатами вокруг Думы и требовать социальных льгот — верх их активности и понимания.

Глава 6. Разрушение фундамента

Бжезинский, советник американского президента по Восточной Европе, открыто заявляет, что после коммунизма главным врагом западной цивилизации является православие. Не язычество, ислам или иудаизм, а именно православие. Как вы думаете, почему он так конкретен и категоричен? Потому что православие — исторический фундамент России. Только опираясь на этот фундамент, возможно полноценное возрождение Российской империи. Не будет православия — не будет великой России. Равно как не будет иудаизма, не будет Израиля. Не будет ислама, не будет Ирана. Историческая религия — это тот хребет, на котором держится все остальное. Каким бы государство ни было многонациональным и много-религиозным, оно имеет один ориентир. Для много-конфессионального и многонационального Израиля ориентиром служит иудаизм. Многоконфессиональному и многонациональному Ирану ориентиром служит ислам. Ориентиром много конфессиональных и многонациональных США является Рынок. Аналогично и с многокофессиональной и многонациональной Россией, исторически ориентирующейся на православие. Ориентир определяет генеральное направление. Тот факт, что мусульмане ориентируются на заповеди ислама, а европейцы с американцами на заповеди рынка, подтверждает, что каждому свое. Попытку переориентировать чужую страну на свой ориентир следует понимать как попытку подчинить эту страну.

Сегодня Запад пытается всех заставить отвернуться от своих исторических ориентиров и переориентироваться на Рынок. Это следует понимать как попытку подчинения. Если Израиль, Россия или Иран начнут ориентироваться на Рынок, в перспективе это значит подчинение США. Без вариантов. Чтобы было не все так очевидно, попытка подчинения носит научный оттенок и маскируется словами о свободе совести. Подход дьявольски изощренный. Извините, но другое словосочетание подобрать трудно. Смотрите, что делается. Сначала проводится мысль о свободе совести. Вроде все правильно, и из этого следует, что каждый имеет право исповедовать любую религию. А раз так, значит, придание какой-то одной религии статуса государственной означает ущемление других религий. Но поскольку все люди равны и все такое прочее, получается, что никакую религию нельзя считать государственной. А раз так, значит, государственным ориентиром назначается атеизм, что в переводе на русский язык означает поклонение мамоне. Когда нам говорят, что в России живут несколько миллионов мусульман или буддистов, и потому православную веру нельзя принимать в качестве ориентира, это означает, что нам предлагают принять в качестве государственной религии культ мамоны. Ни больше, ни меньше.

Атеизм является религией, потому что отрицание Бога — тоже вера. Люди верят, что они произошли из обезьяны. Не знают, а верят. Любая масса устроена так, что по фундаментальным вопросам имеет только внушенное мнение. Чему людей учат в школе, то они и усваивают на всю жизнь. Учат, что Бог есть, они верят, что есть. Учат, что нет его, — верят, что нет.

В сухом остатке получается, что атеизм есть религия Рынка. Как и в любой религии, там есть свои жесткие догматы, за нарушение которых немедленно следует наказание. По этому признаку рыночная религия более жесткая, чем любая другая. Она не предусматривает покаяния и прощения. Нарушителям рыночных догматов нет прощения, они караются тут же, незамедлительно и сурово.

Теперь главная мысль, зачем религии рынка потребовалось заявить себя так, что она вроде и не религия? История знает древние культы, основанные на поклонении мамоне. Например, в Карфагене было такое поклонение. Но почему раньше это поклонение не скрывали, а теперь так тщательно маскируют? Согласитесь, сам по себе факт сокрытия настораживает. Весь наш опыт свидетельствует, что так скрывают нелицеприятные цели. В чем же нас хотят обмануть?

Это тактика «троянского коня». Сначала ему открывают ворота и запускают, а потом оттуда выскакивают враги и покоряют город. Если открыто зафиксировать все неизбежные и гарантированные минусы рыночной религии, ни одно общество не примет ее в качестве государственного ориентира. Подчеркиваю, ни одно. Но стоит преподнести то же самое под другим соусом, и люди охотно открывают ворота для «троянского коня».

В свете такого понимания трудно объяснить редкое (и потому удивительное) единодушие властей, заявляющих, что «никакая религия не может признаваться государственной». Понятно, что ни ислам, ни буддизм, иудаизм, индуизм и даже русское язычество никогда и не претендовали на роль государственной религии России. Единственным кандидатом на это место всегда была православная вера. Следовательно, под формулировкой «никакая религия» понимается православная вера. Говоря языком без политеса, выражение «никакая религия» в переводе на русский язык означает «православная вера». Выходит, атеизм может быть государственной религией, а православие не может?

Здесь уместно вспомнить Козырева, бывшего министра иностранных дел России, который пишет в своих воспоминаниях: «Сидели, думали: будет любая идеология — будет тоталитаризм. Надо решить, что должно заменить идеологию? Деньги! Место национальной идеологии должны занять деньги». После этого родился знаменитый лозунг ельцинской эпохи «обогащайтесь»! В итоге то, что раньше тратилось на независимость и образование страны, теперь пожирает горстка богачей.

Сказано: «Никто не может служить двум господам: ибо или одного будет ненавидеть, а другого любить; или одному станет усердствовать, а о другом нерадеть. Не можете служить Богу и маммоне (Мф. 6,24). Люди в любом случае будут служить Богу или мамоне. Или религия, или рынок. Если выбираем Рынок, дальнейшее развитие событий понятно, в чем мы наглядно убедились. Очень быстро все сведется к плотским желаниям, потребительству и эгоизму. Природа человеческая порочна, и США строит на этом свою агрессию. Первое, что они делают с оккупированной страной, это заполняют информационное пространство идейной продукцией, разрушающей основы морали и нравственности. Главный агрессор планеты через свои «свободные» СМИ заполняет души людей порнографией и насилием, и спустя определенное время население превращается в потребителей, которым все по фиг. Страну пожирает чудовище мирового рынка. Люди, как бы они ни были крепки в своей вере, при постоянном искушении падут. Останутся единицы, но единицы не делают погоды. В этом виноват не человек, а такова его природа. Если по монастырю организовать прогулки голых девиц, от монастыря за короткое время ничего не останется. В миру живут еще более слабые люди. Мы, пишущие эти строки, все понимаем, но никто из нас не может сказать, что он безгрешен. Человек привыкает к порочному удовольствию независимо от понимания его опасности. Никто не может устоять против соблазна, если его системно, постоянно и профессионально соблазняют. В результате под видом свобод и прав народ превращают в кашу, в грязь, хаос.

Если выбираем религию, значит, должны ответить на вопрос: какая религия оптимальна для России? Это не шутка, это очень серьезно. От того, какие ориентиры будут у нашего государства, зависит наша судьба и судьба наших детей.

Глава 7. Подлая ситуация

Процессы, упомянутые ранее, Запад пытается запустить по всему миру, но акцент в первую очередь на Россию. Китай тоже представляет большую угрозу, но Китай — это Китай, не больше. Он не может стать осью мира из-за особенностей мировоззрения и культуры. Он безусловный лидер своего региона, тогда как Россия может расширить опыт построения семейной империи на всю Евразию и мир. В этом ее опасность. Пока иммунная система России блокирована, пока вера, культура и традиции серьезно ослаблены, возникает идеальная ситуация для удара. Потом, когда Россия очнется, будет поздно. Чтобы не опоздать, все силы Запада брошены на переформирование сознания и создание условий для экономического банкротства.

Альберт Гор, кандидат в президенты США, заявил, что потребительско-рыночное мировоззрение ведет нацию в пропасть. Если это мировоззрение ведет в тупик Америку, страну, выросшую на демократии, что говорить о России... Наш народ не умеет жить в атмосфере делячества и продажности. Он или спивается и становится бомжем, или огрубляется сердцем и уходит в разбойники. Как медведь впадает в спячку, так наш народ впадает в социальную кому, в духовную лень, делаясь ко всему равнодушным. Несчастные бродяги, расплодившиеся на улицах и вокзалах, — немой укор обществу. Это «дети демократии», не умеющие приспособиться к породившей их системе.

В этой ситуации призывы к народу опомниться, защититься и прочее, бессмысленны по своей сути. С таким же успехом можно обращаться к детям, которые по природе своей не способны предугадать, чем в ближайшем будущем обернется то или иное действие. Сколько ни объясняйте детям, что электричество и отопление очень важные вещи, но если летом к ним придет добрый дядя и предложит выбрать между электричеством и конфетами, дети всегда выберут последнее. Они не понимают, что придет зима. Пока им тепло, конфеты предпочтительнее непонятных слов о грядущем похолодании. Когда дети с конфетой в руке замерзнут, у дяди, проводившего выборы и прекрасно понимавшего их последствия, есть заготовленные фразы в духе: «каждый народ достоин своего правительства», «раньше надо было думать», «вас никто не заставлял», «сами выбирали» и прочее. Все это можно назвать одним словом — подлость. Смотреть, как подлецы манипулируют детьми, даже если детям от 20 до 70 лет, и ничего не делать — тоже подлость. Если дети однажды становятся взрослыми, то народ, к сожалению, никогда не становится мужем с государственным масштабом мышления. Он вечный ребенок, у которого меняются игрушки и игры, но не масштаб мышления. Сколько вы ему не объясняйте, он поймет ровно столько, сколько может вместить. И для пятилетнего, и для пятидесятилетнего ребенка темы, лежащие за рамками «песочницы», навсегда останутся недоступными. Когда люди под тем или иным предлогом отказываются от решения или даже осмысления задач в масштабе государства или планеты, они как бы иносказательно говорят: это не нашего ума дело, потому что мы — дети, которым смешно даже в мыслях браться за такие задачи. Мы всегда будет абсолютно беззащитны против «цивилизованного» ограбления посредством, например, колебания курса валют, геополитических или макроэкономических явлений, политических злоупотреблений. Нас должен кто-то защищать. Как детей от холода и голода защищают взрослые, так народ от хищников должна защищать честная элита. Но защищать сейчас (пока?) некому. Мир будет катиться в пропасть до тех пор, пока элита не займется тем, к чему имеет таланты, масштаб и дух. При этом под элитой подразумеваются не те, кто носит модные ботинки и ездит на дорогих машинах, а те, кто имеет совесть и таланты.

Произойти это может в силу каких-то исключительных обстоятельств, созданием которых мы, собственно, и занимаемся. «Ради страдания нищих и воздыхания бедных ныне восстану, говорит Господь, поставлю в безопасность того, кого уловить хотят» (Пс.11,6).