Весёлые вещи...

Две истории, читаем:
СВИТЕР

Когда мы с Мишей учились в шестом классе, к нам привели Стаса. Человеком
он был неадекватным, но вроде как не по своей вине. Страдал он от
какого-то там отклонения типа нарколепсии (когда люди засыпают
неожиданно), только он не засыпал, а залипал. Наглухо причем. То есть
сначала он во что-то втыкал, а потом ни с того, ни с сего стопарился и
пускал слюну.
Приходил в себя только после того, как весь класс с криками "зырьте,
ребза, у него опять батарейки сели!" начинал отвешивать ему
подзатыльники под затылок и пендали под задницу. За глаза его называли
дурачком, но говорить такое в лицо было как-то оскорбительно, поэтому
обозвали Стасика нейтрально - Писюном.
Скоро в школе появилась и Писюнова мама, которая почему-то слету
записала нас с Мишей в Писюновские друзья и много чего нам про него
поведала. Оказалось, был целый список вещей - типа "циклично движущихся
объектов" и "изображений с яркой цветовой гаммой", - которые Писюну
нежелательно было наблюдать вообще, а то была опасность впасть в
конкретно долговременный ступор или кто его знает чего еще. Остаток того
учебного дня Миша провел в тщетных потугах ввести Писюна в кому - он
ходил вокруг него кругами, изображая циклично двигающийся объект, а
через равные промежутки времени вертел у того перед лицом цветными
карандашами, изображая яркую цветовую гамму. Периодически пристально
смотрел в глаза. Фиг там. Писюн не поддавался.
После уроков мы втроем уже стояли в раздевалке. Раздосадованный такими
несрастухами Миша сурово, как Берия, натягивал на себя свой любимый
чудо-свитер, апогей пост-модернизма, привезенный из какого-то
Чуркистана. Это сейчас, с высоты, так сказать, своего опыта, я понимаю,
что на этом предмете одежды силами таджикских ткачей, по
совместительству наркоманов и дальтоников, художественными средствами
был изображен героиновый приход, но в ту пору мы были свято уверены, что
это пять зеленых всадников ловят черную рыбу в красном поле под палящим
фиолетовым солнцем. Всякий раз, когда Миша надевал эту паранойю,
превращаясь в сплошное красно-фиолетовое пятно, у меня возникало
навязчивое желание, обхватив голову руками, бежать прочь с криками типа
"Нет! Нет! Только не мой мозг, пришельцы!". Стоило Мише выйти в этом
свитере на улицу, как прохожие начинали шарахаться в стороны, забывая о
чем только что думали, маленькие дети принимались плакать, а молодые
барышни - обильно менструировать. У меня лично, как и у некоторых наших
знакомых, свитер вызывал приступы тошноты и головокружения, поэтому я
старался смотреть по возможности в пол. То есть, как вы понимаете, на
блекло-сером раздевалочном фоне Мишин свитер выделялся. Да что там,
скажу больше - не существует в природе вообще такого фона, на котором
этот аксессуар не выделялся бы. Хотя если вы нароете где-нибудь летающую
тарелку с огромной надписью «ЗЕМЛЯНЕ! МЫ ПРИШЛИ С МИРОМ! » - то можете
смело, одев Мишин свитер, встать рядом - такие вещи идеально дополняют
друг друга.
Красное пятно блякнуло что-то вроде "счастливо, пацаны" и уплыло в
сторону выхода. Оторвав глаза от пола, я увидел Писюна. У Писюна было
такое лицо, как будто он всю ночь ловил черную рыбу с зелеными
всадниками и теперь стоял передо мной типа замученный - с
подкашивающимися ногами, откляченой губой и тупым взглядом. В тот раз он
залип основательно, я его минут 15 откачивал. Мише сказал сжечь свитер.