Стихи

Не зная покоя

Я пробирался сквозь леса
Сквозь реки и дубравы
Мой меч закаленный в боях
Не знает все управы

И в логова я заходил
Валил личей поганых
И много нечисти убил
Мне нет на свете равных

Мне сам Ао вещал слова
Слова жестокой правды
И мне задание он дал
Отчистить мир от грязи

Теперь не сплю я по ночам
Все нету мне покоя
Хожу-брожу я по лесам
В устах чужая воля

Я злой как те кого ищу
Я мрачен как могила
Несчастней с каждым днем глаза
Былого паладина

Прочитал недавно "Волкодава" и мне там понравилась одна песенка ее и выкладываю:
Налейте наемникам полные чаши...

Привыкший сражаться не жнет и не пашет:
Хватает иных забот.
Налейте наемникам полные чаши!
Им завтра - снова в поход!
***
Он щедро сулил, этот вождь иноземный,
Купивший наши мечи.
Он клятву давал нерушимее кремня,
вернее, чем солнца лучи.
***
Сказал он, что скоро под крики вороньи
Завьется стрел хоровод,
И город свалится нам прямо в ладони,
Как сочный, вызревший плод.
***
Там робкое войско и слабый правитель
И обветшала стена,
А звонкой козны - хоть лопатой гребите
И век вам не выпить вина!
***
Мы там по трактирам оглохнем от здравниц,
Устанем от грабежей
И славно утешим веселых красавец
Оставшихся без мужей!
***
Когда перед нами ворота раскрыли,
Мы ждали - вынесут ключ,
Но копья сверкнули сквозь облако пыли,
Как молнии за - за туч!..
***
Нас кони втоптали в зеленые травы,
Нам стрелы пробили грудь.
Нас вождь иноземный послал на расправу,
Себе расчищая путь!..
***
Смеялись на небе могучие Боги,
Кровавой тешась игрой.
Мы все полегли, не дождавшись подмоги,
Но каждый пал как Герой!
***
Давно не держали мы трусов в отряде -
На том широком лугу
Из нас не один не просил о пощаде,
Ни кто не сдался врагу!
***
Другие утешили вдов белогрудых,
Сложили в мешки казну.
А мы за воротами сном беспробудным
Которую спим весну!..
***
Погибель отцов - не в науку мальчишкам:
Любой с пеленок боец!
Бросаются в пламя, не зная, что слишком
Печален конец.
***
Жестокую мудрость, подобную нашей,
Постигнут в свой смертный час...
Налейте наемникам полные чаши!
Пусть выпьют в память о нас!

А вот еще. Был опубликова в журнале "Игромания", по игре морроувинд: Изгнанник
Плывет галера по волнам,
Изгнанник в трюме спит,
Уносит в даль его вода
Вперед корабль спешит.

Но кто изгнал его? За что?
Или он сам бежит?
Забыто. Снято. Прощено.
Но груз в душе лежит.

В чужой далекой стране
Душа - как чистый лист.
Другое имя и судьбу
Он взять себе решит.

Он здесь чужак, он здесь никто
И звать его ни как,
Как будто заного рожден,
Хотя - это не так.

Но кем бы он теперь не стал
Чего б не совершил,
Он не забудет ни когда
Себя, кем раньше был.

И может быть когданибудь
Потом, через года,
Блестнет на каменном лице
Горячая слеза.

На море бросив горький взглядом
Закроет он глаза
И схватит судорожно меч
Дрожащая рука.

Вот еще один из Инета. Для тех кто читал проиведения Роберта Сольваторе. Немного не в рифму, но меня проняло:
О Наемных убийцах

В тенях он ходит,
Когда улицы пустуют,
Как сердце и душа его.
Он мастер дела своего,
Убийца, нет у него ни чувств,
Ни жалости к врагу,
Он не получает наслажденье,
От смерти тех, кого он истребляет,
Он убивает, и это жизнь его,
Бесчувственный, по крови он - убийца,
Ассасин первоклассный так сказать.
И он живет, и жизнь имеет смысл,
Хоть и человечности в ней мало,
Он все же человек, выбравший свой путь.
Выбрав путь он следует ему,
И ни сворачивает он никогда, нигде,
Почувствовав раз, тепло крови на клинке,
Не хочет этого опять он, но это его жизнь,
Жизнь не человечная, но все же жизнь.
Его клинки, ни разу не ошиблись,
Ни разу, не подвели его,
И это путь - это путь убийцы,
Который ждет тебя, тут, прямо за углом.
Его клинки, хуже самой смерти,
Но все же он, все же человек.
Хоть и ассасин он,
Он знает цену жизни,
Но ставит он ее на кон,
При каждом своем убийстве.
Он знает, будь у него,
Хоть любые чувства,
Или эмоции врознь с ними,
Он бы давно умер и не прошел бы путь,
Путь, выбранный человеком,
Путь Тьмы и смерти, путь тени человека,
Путь мастера клинков без чувств,
Путь Артемиса Энтрери.

Для тех кто не знал: Г.Ф.Лавкрафт писал не только ужасы и мистику нозамечательные стихи.
Г.Ф.Лавкрафт. Стихи
Перевод Н.Шошунова


НА ЧТЕНИЕ "КНИГИ ЧУДЕС" ЛОРДА ДАНСЕНИ

Часы в ночи летят, как птицы,
В камине угольки горят;
Проходят тени вереницей -
Молчащих демонов парад.

Я уношусь в иные сферы,
Читая книгу в тишине,
Когда волшебные химеры
Чаруют ум и сердце мне.

И я уже не в этом мире -
Я вижу, вижу наконец
Дворцы и города в эфире
И цепь пылающих колец.

23.03.02

ON READING LORD DUNSANY'S BOOK OF WONDER

Written 1920

The hours of night unheeded fly,
And in the grate the embers fade;
Vast shadows one by one pass by
In silent daemon cavalcade.

But still the magic volume holds
The raptur'd eye in realms apart,
And fulgent sorcery enfolds
The willing mind and eager heart.

The lonely room no more is there -
For to the sight in pomp appear
Temples and cities pois'd in air
And blazing glories - sphere on sphere.

Нет, ничего не изменилось
В природе бедной и простой,
Всё только дивно озарилось
Невыразимой красотой.

Такой и явится, наверно,
Людская немощная плоть,
Когда её из тьмы безмерной
В час судный воззовёт Господь.

Знай, друг мой гордый, друг мой нежный,
С тобой лишь, с тобой одной,
Рыжеволосой, белоснежной,
Я стал на миг самим собой.

Ты улыбнулась, дорогая,
И ты не поняла сама,
Как ты сияешь и какая
Вокруг тебя сгустилась тьма.

Гумилёв Н.

К ***

Если встретишь меня, не узнаешь!
Назовут - ежвали припомнишь!
Только раз говорил я с тобою,
Только раз целовал твои руки.

Но клянусь - ты будешь моею,
Даже если ты любишь другого,
Даже если долгие годы
Не удастся тебя мне встретить!

Я клянусь тебе белым храмом,
Что мы вместе видели на расвете,
В этом храме венчал нас незримо
Серафим с пылающим взором.

Я клянусь тебе теми снами,
Что я вижу каждой ночью,
И моей великой тоскою
О тебе в великой пустыне, -

В той пустыне, где горы вставали,
Как твои молодые груди,
И закаты в небе пылали,
Как твои кровавые губы.

Мой час

Ещё не наступил расвет,
Не ночи нет, ни утра нет,
Ворона под моим окном
Спросонья шевелит крылом,
И в небе за звездой звезда
Истаивает навсегда.

Вот час, когда я всё могу:
Проникнуть помыслом к врагу
Беспомощному и на грудь
Кошмаром гривистым скакнуть.
Иль в спальню к девушке войти,
Куда лишь ангел знал пути,
И в сонной памяти её,
Лучом прорезав забытьё,
Запечатлеть свои черты,
Как символ высшей красоты.

Но тихо в мире, тихо так,
Что внятен осторожный шаг
Ночного зверя и полёт
Совы, кочевницы высот.

А где-то пляшет океан,
Над ним белесый встал туман,
Как дым из трубки моряка,
Чей труп чуть виден из песка.
Передрассветный ветерок
Струится, весел и жесток,
Так странно весел, точно я,
Жесток - совсем судьба моя.

Чужая жизнь - на что она?
Свою я выплю ли до дна?
Пойму ль всей волею моей
Единый из земных стеблей?
Вы, спящие вокруг меня,
Вы, не встречающие дня,
За то, что пощадил я вас
И одиноко сжёг свой час,
Оставьте завтрашнюю тьму
Мне также встретить одному.

Франция

Франция, на лик твой просветлённый
Я ещё, ещё раз обернусь,
И как в омут погружусь бездонный
В дикую мою, родную Русь.

Ты была ей дивною мечтою,
Солнцем стольких несравненных лет,
Но назвать тебя своей сестрою,
Вижу, вижу, было ей не след.

Только небо в заревых багрянцах
Отразило пролитую кровь,
Как во всех твоих республиканцах
Пробудилось рыцарское вновь.

Вышли кто за что: один - что б в море
Флаг трёхцветный вольно пробегал,
А другой - за дом на косогоре,
Где ещё ребёнком он играл;

Тот - чтоб милой в память их разлуки
Принесли "Почётный легион",
Этот - так себе, почти от скуки,
И средь них отважнейшим был он!

Мы собрались, там поклоны клали,
Ангелы нам пели с высоты,
А бежали - женщин обижали,
Пропивали ружья и кресты.

Ты прости нам, смрадным и незрячим,
До конца униженным, прости!
Мы лижим на гноище и плачем,
Не желая Божьего пути.

В каждом, словно саблей исполина,
Надвое душа рассечена,
В каждом дьявольская половина
Радуется, что она сильна.

Вот ты кличешь: "Где сестра Россия,
Где она, любимая всегда?"
Посмотри на верх: в созвездьи Змия
Загорелась новая звезда.

Николай Гумилёв.

Загробное мщение.

Как-то трое изловили
На дороге одного
И жестоко колотили,
Беззащитного, его.

С переломанною грудью
И с разбитой головой,
Он сказал им: «Люди, люди,
Что вы сделали со мной?

Не страшны ни Бог, ни черти,
Но клянусь в мой смертный час
Притаясь за дверью смерти,
Сторожить я буду вас.

Что я сделаю, - о, Боже! –
С тем, кто в эту дверь вошёл!..»
И закинулся прохожий,
Захрипел и отошёл.

Через год один разбойник
Умер, и дивился поп,
Почему это покойник
Всё никак не входит в гроб.

Весь изогнут, весь скрючён,
На лице тоска и страх,
Оловянный взор измучен,
Капли пота на висках.

Два других бледнее стали
Стрираного полотна.
Видно, много есть печали
В царстве неземного сна.

Протекло четыре года,
Умер наконец второй.
Ах, не видела природа
Дикой мерзости такой!

Мёртвый дико выл и хрипло,
Ползал по полу, дрожа,
На лицо его налипла
Мутной сукровицы ржа.

Уж и кости обнажились,
Смрад стоял – не подступить,
Всё он выл, и не решались
Гоб его заколотить.

Третий, чувствуя тревогу
Нестерпимую, дрожит
И идёт молиться Богу
В отдалённый тихий скит.

Он года хранит молчанье
И не ест по сорок дней,
Исполняя обещанье,
Спит на ложе из камней.

Так он умер, нетревожим,
Но никто не смел сказать,
Что пред этим ложем
Довелось ему видать.
Все бледнели и крестились,
Повторяли: «Горе, нам!»
И в испуге расходились
По трущобам и горам.

И вокруг скита пустого
Тёрн поднялся и вочцы...
Не творите дела злого –
Мстят жестоко мертвецы.

Новая встреча

На путях зелёных и земных
Горько счастлив тёмной я судьбою.
А стихи? Ведь ты мне шепчешь их,
Тайно наклоняясь надо мною.

Ты была безумием моим
Или дивной мудростью моею,
Так когда-то грозный серафим
Говорил тоскующему змею:

«Тьмы тысячелетий протекут,
И ты будешь биться в клетке тесной,
Прежде чем настанет Страшный Суд,
Сын придёт и дух придёт Небесный.

Это выше нас, и лишь когда
Протекут назначеные сроки,
Утреннняя, грешная звезда,
Ты придёшь к нам, брат печальноокий.

Нежный брат мой, вновь крылатый брат,
Бывший то властителем, то нищим,
За стенами рая новый сад,
Лучши сад с тобою мы отыщем.

Там, где плещет сладкая вода,
Вновь соединим мы наши руки,
Утренняя, милая звезда,
Мы не вспомним о былой разлуке».

Гумилёв Н.

[Феанор]

а вот одно стихотворение и его переводы... очень драматическое стихотворение... можно сказать аналогия "памятника" пушкина...

Rudyard Kipling
If

If you can keep your head when all about you
Are losing theirs and blaming it on you,
If you can trust yourself when all men doubt you,
But make allowance for their doubting too;
If you can wait and not be tired by waiting,
Or being lied about, don't deal in lies,
Or being hated, don't give way to hating,
And yet don't look too good, nor talk too wise:

If you can dream -- and not make dreams your master;
If you can think -- and not make thoughts your aim;
If you can meet with Triumph and Disaster
And treat those two impostors just the same;
If you can bear to hear the truth you've spoken
Twisted by knaves to make a trap for fools,
Or watch the things you gave your life to, broken,
And stoop and build'em up with worn-out tools:

If you can make one heap of all your winnings
And risk it on one turn of pitch-and-toss,
And lose, and start again at your beginnings
And never breathe a word about your loss;
If you can force your heart and nerve and sinew
To serve your turn long after they are gone,
And so hold on when there is nothing in you
Except the Will which says to them: "Hold on!"

If you can talk with crowds and keep your virtue,
Or walk with Kings -- nor lose the common touch,
If neither foes nor loving friends can hurt you,
If all men count with you, but none too much;
If you can fill the unforgiving minute
With sixty seconds' worth of distance run,
Yours is the Earth and everything that's in it,
And -- which is more -- you'll be a Man, my son!


Заповедь (Перевод М. ЛОЗИНСКОГО)

Владей собой среди толпы смятенной,
Тебя клянущей за смятенье всех,
Верь сам в себя, наперекор вселенной,
И маловерным отпусти их грех;
Пусть час не пробил, жди, не уставая,
Пусть лгут лжецы, не снисходи до них;
Умей прощать и не кажись, прощая,
Великодушней и мудрей других.

Умей мечтать, не став рабом мечтанья,
И мыслить, мысли не обожествив;
Равно встречай успех и поруганье,
Не забывая, что их голос лжив;
Останься тих, когда твое же слово
Калечит плут, чтоб уловлять глупцов,
Когда вся жизнь разрушена, и снова
Ты должен все воссоздавать с основ.

Умей поставить, в радостной надежде,
На карту все, что накопил с трудом,
Все проиграть и нищим стать, как прежде,
И никогда не пожалеть о том;
Умей принудить сердце, нервы, тело
Тебе служить, когда в твоей груди
Уже давно все пусто, все сгорело.
И только Воля говорит: "Иди!"

Останься прост, беседуя с царями,
Останься честен, говоря с толпой;
Будь прям и тверд с врагами и с друзьями,
Пусть все, в свой час, считаются с тобой;
Наполни смыслом каждое мгновенье,
Часов и дней неумолимый бег,--
Тогда весь мир ты примешь, как владенье,
Тогда, мой сын, ты будешь Человек!



Когда (Перевод ВЛ. КОРНИЛОВА)

Когда ты тверд, а все вокруг в смятенье,
Тебя в своем смятенье обвинив,
Когда уверен ты, а все в сомненье,
А ты к таким сомненьям терпелив;
Когда ты ждешь, не злясь на ожиданье,
И клеветой за клевету не мстишь,
За ненависть не платишь той же данью,
Но праведным отнюдь себя не мнишь;

Когда в мечте не ищешь утешенья,
Когда не ставишь самоцелью мысль,
Когда к победе или к пораженью
Ты можешь равнодушно отнестись;
Когда готов терпеть, что станет подлость
Твой выстраданный идеал чернить,
Ловушкой делать, приводить в негодность,
А ты еще готов его чинить;

Когда согласен на орла и решку
Поставить все и тотчас проиграть,
И тотчас же, мгновенья не помешкав,
Ни слова не сказав, сыграть опять;
Когда способен сердце, нервы, жилы
Служить себе заставить, хоть они
Не тянут -- вся их сила отслужила,
Но только Воля требует: "Тяни!"

Когда -- хоть для тебя толпа не идол --
При короле ты помнишь о толпе;

Когда людей ты понял и обиды
Не нанесут ни враг, ни друг тебе;
Когда трудом ты каждый миг заполнил
И беспощадность Леты опроверг,
Тогда, мой сын. Земля твоя -- запомни! --
И -- более того -- ты Человек!



Если сможешь (Перевод А. ГРИБАНОВА)

Сумей, не дрогнув среди общей смуты,
Людскую ненависть перенести
И не судить, но в страшные минуты
Остаться верным своему пути.
Умей не раздражаться ожиданьем,
Не мстить за зло, не лгать в ответ на ложь,
Не утешаясь явным или тайным
Сознаньем, до чего же ты хорош.

Умей держать мечту в повиновенье,
Чти разум, но не замыкайся в нем,
Запомни, что успех и пораженье --
Две лживых маски на лице одном.
Пусть правда, выстраданная тобою,
Окажется в объятьях подлеца,
Пусть рухнет мир, умей собраться к бою,
Поднять свой меч и биться до конца.

Сумей, когда игра того достойна,
Связать судьбу с одним броском костей,
А проиграв, снести удар спокойно
И без ненужных слов начать с нулей.
Сумей заставить сношенное тело
Служить сверх срока, не сбавляя ход.
Пусть нервы, сердце -- все окаменело,
Рванутся, если Воля подстегнет.

Идя с толпой, умей не слиться с нею,
Останься прям, служа при королях.
Ничьим речам не дай звучать слышнее,
Чем голос истины в твоих ушах.
Свой каждый миг сумей прожить во славу
Далекой цели, блещущей с вершин.
Сумеешь -- и Земля твоя по праву,
И, что важней, ты Человек, мой сын!


Из тех ли ты... (Перевод АЛЛЫ ШАРАПОВОЙ)

Из тех ли ты, кто не дрожал в сраженье,
Но страх других себе в вину вменил,
Кто недоверие и осужденье
Сумел признать, но доблесть сохранил?
Кто бодро ждал и помнил, что негоже
Неправдою отплачивать лжецу
И злом злодею (но и этим тоже
Гордиться чересчур нам не к лицу).

Ты -- друг Мечты, но средь ее туманов
Не заблудиться смог? И не считал,
Что Мысль есть Бог? И жалких шарлатанов
Триумф и Крах-- с улыбкой отметал?
И ты сумеешь не придать значенья,
Когда рабы твой труд испепелят
И смысл высокий твоего ученья
Толпа на свой перетолкует лад?

Рискнешь в игре поставить состоянье,
А если проиграешь все, что есть,--
Почувствуешь в душе одно желанье:
Встать от игры и за труды засесть?
Послушна ли тебе и в боли дикой
Вся армия артерий, нервов, жил?
Воспитана ли Воля столь великой,
Чтоб телу зов ее законом был?

Ты прям и прост на королевской службе?
С простолюдином кроток? Справедлив
К достойному назло вражде и дружбе?
Властителен порой, но не кичлив?
И правда ли, что даже малой доли
Своих часов, минут ты господин?
Ну что ж! Земля твоя -- и даже боле
Тебе скажу: ты Человек, мой сын!


ЕСЛИ...(Перевод С.МАРШАКА)

О, если ты покоен, не растерян,
Когда теряют головы вокруг,
И если ты себе остался верен,
Когда в тебя не верит лучший друг,
И если ждать умеешь без волненья,
Не станешь ложью отвечать на ложь,
Не будешь злобен, став для всех мишенью,
Но и святым себя не назовешь,

И если ты своей владеешь страстью,
А не тобою властвует она,
И будешь тверд в удаче и в несчастье,
Которым, в сущности, цена одна,
И если ты готов к тому, что слово
Твое в ловушку превращает плут,
И, потерпев крушенье, можешь снова -
Без прежних сил - возобновить свой труд,

И если ты способен все, что стало
Тебе привычным, выложить на стол,
Все проиграть и вновь начать сначала,
Не пожалев того, что приобрел,
И если можешь сердце, нервы, жилы
Так завести, чтобы вперед нестись,
Когда с годами изменяют силы
И только воля говорит: "Держись!" -

И если можешь быть в толпе собою,
При короле с народом связь хранить
И, уважая мнение любое,
Главы перед молвою не клонить,
И если будешь мерить расстоянье
Секундами, пускаясь в дальний бег, -
Земля - твое, мой мальчик, достоянье!
И более того, ты - человек!


Если

О, если разум сохранить сумеешь,
Когда вокруг безумие и ложь,
Поверить в правоту свою - посмеешь,
И мужество признать вину - найдешь,
И если будешь жить, не отвечая
На клевету друзей обидой злой,
Горящий взор врага гасить, встречая,
Улыбкой глаз и речи прямотой,
И если сможешь избежать сомненья,
В тумане дум воздвигнув цель-маяк...

[Феанор]

БЕССОННИЦА
Арсений Тарковский

Мебель трескается по ночам.
Где-то каплет из водопровода.
От вседневного груза плечам
В эту пору дается свобода,
В эту пору даются вещам
Бессловесные душы людские,
И слепые,
немые,
глухие
Разбредаются по этажам.
В эту пору часы городские
Шлют секунды
туда
и сюда,
И плетутся хромые,
кривые,
Подымаются в лифте живые,
Неживые
и полуживые,
Ждут в потемках, где каплет вода,
Вынимают из сумок стаканы
И приплясывают, как цыганы,
За дверями стоят, как беда,
Сверла медленно вводят в затворы
И сейчас оборвут провода.
Но скорее они — кредиторы,
И пришли навсегда, навсегда,
И счета принесли.
Невозможно
Воду в ступе, не спавши, толочь,
Невозможно заснуть,— так тревожна
Для покоя нам данная ночь.