Питерские Байки

Сегодняшняя питерская байка:

Иван Павлович Кутайсов, по национальности турок, пятнадцати лет от роду в турецкую
кампанию 1774 года был захвачен в плен и определен камердинером к великому князю
Павлу Петровичу. Сообразительный и услужливый, Кутайсов сделал головокружительную
карьеру, был пожалован графом и стал фаворитом Павла, когда тот пришел к власти.
Фельдмаршал Александр Васильевич Суворов таких выскочек не жаловал, Кутайсова
не любил и не стеснялся выказывать своего к нему отношения в довольно обидной
форме.
Однажды Суворов встретил Кутайсова в коридоре Зимнего дворца. Мимо проходил истопник,
и Суворов вдруг начал кланяться ему в пояс.
- Что вы делаете, князь, - сказал фельдмаршалу Кутайсов, - это истопник.
- Помилуй Бог, - отвечал Суворов, - ты граф, а я князь. При милости царской не
узнаешь, что этот будет за вельможа. Надобно его задобрить наперед.

Сегодняшняя питерская байка:


Александр I был сложным человеком и не раз ставил в тупик своих подданных.
Однажды граф Валериан Зубов попросил императора наградить своего протеже. Александр I не считал креатуру
достойной, но все же подписал указ. Потом немного подумал и попросил Зубова в свою очередь выполнить
высочайшую просьбу.
- Все, что будет угодно Вашему Величеству! - отвечал с поклоном Зубов.
- Тогда разорвите этот указ!

Сегодняшняя питерская байка:

Когда Александр Васильевич Суворов был уже смертельно болен, Павел I, относившийся
к фельдмаршалу неприязненно, послал своего фаворита Кутайсова узнать о состоянии
его здоровья. Кутайсов приехал к Суворову в красном мальтийском мундире, с голубою
лентой через плечо.
- Кто вы, сударь? - спросил Суворов.
- Граф Кутайсов.
- Граф Кутайсов? Кутайсов? Не слыхал. Есть граф Панин, граф Воронцов, граф Строганов,
а о графе Кутайсове не слыхал. Да что вы такое по службе?
- Обершталмейстер.
- Прежде чем были?
- Оберегермейстером.
- А прежде?
- ... Камердинером, - произнес, запнувшись, Кутайсов.
- То есть вы чесали и брили своего господина.
- То... точно так-с.
- Прошка! - закричал Суворов своему денщику, - поди сюда, посмотри на этого господина
в мундире с голубою лентою. Он был такой же холоп, как и ты, да он не пьяница,
и видишь, куда залетел! А ты вечно пьян, и толку из тебя не будет. Возьми с него
пример, и будешь большим барином...
... Кутайсов доложил императору, что Суворов в беспамятстве и без умолку бредит.

Сегодняшняя питерская байка:

III отделение собственной Его императорского величества канцелярии, размещавшееся
в доме номер 16 по набережной Фонтанки, исправно посылало Николаю I отчеты о
политическом положении в столице, а также доклады о различных случаях и происшествиях.
Царь вникал во все детали, и по каждому делу лично принимал решение, порой не
без юмора. Так в одном из докладов сообщалось, что некий мужик Евстигнеев зашел
в кабак, не сняв шапки. Кабатчик тут же ему приказал: "Сними шапку! Видишь -
здесь портрет царя!" На это Евстигнеев ответил: "А мне на твоего царя наплевать!"
За эти слова мужика немедленно забрали в полицию и завели на него дело. Николай
внимательно ознакомился с донесением и наложил резолюцию:
"1. Дело прекратить.
2. Царские портреты впредь в кабаках не вешать.
3. Передать мужику Евстигнееву, что и мне на него наплевать..."

егодняшняя питерская байка:


О взятии Варшавы Суворов донес императрице, как и подобает великому полководцу, кратко: "Ура! Варшава наша!". Екатерина ответила Суворову из Петербурга, превзойдя его в лапидарности: "Ура! Фельдмаршал!"
За эту победу царица пожаловала полководцу 7000 душ и фельдмаршальский жезл, украшенный бриллиантами, император австрийский - свой портрет, а король прусский - ленты черного и красного орла. Получив фельдмаршала, Суворов обошел по служебной лестнице сразу девять генерал-аншефов: Долгорукого, Эльмпта,
Прозоровского, Мусина-Пушкина, Каменского, Каховского, Репнина и двух Салтыковых.
Свое повышение Александр Васильевич отметил следующим образом: он велел отнести фельдмаршальский жезл в церковь для освящения, а сам расставил девять стульев и начал через них перепрыгивать, приговаривая:
"Салтыков позади! ... Долгорукий позади!...." Перепрыгнув через последний стул ("Репнин позади!"), Суворов облекся в фельдмаршальскую форму и отправился в церковь.

Сегодняшняя питерская байка:

В состав Следственной комиссии по делу участников декабрьского восстания в числе
прочих входил генерал от кавалерии, знаменитый кутила Павел Васильевич Голенищев-Кутузов.
Комиссия допрашивала декабриста Николая Александровича Бестужева, обвинявшегося,
в частности, "в умысле предположенного цареубийства". Голенищев-Кутузов, взглянув
на присутствовавшего великого князя Михаила Павловича, возмущенно спросил Бестужева:
- Скажите, капитан, как вы могли решиться на такое гнусное покушение?
Бестужев, отличавшийся хладнокровием и находчивостью, также взглянул на великого
князя, потом перевел взгляд на Голенищева-Кутузова и с дерзкой улыбкой произнес:
- Я удивляюсь, что этот вопрос задаете мне вы...
Голенищев-Кутузов побледнел и смешался... Павел Васильевич был известен всему
Петербургу не только своими кутежами, но и тем, что принимал деятельное участие
в государственном перевороте и убийстве Павла I.

Сегодняшняя питерская байка:

Даниил Хармс, с 1928 года сотрудничавший в замечательном детском журнале "Чиж",
был мастером розыгрышей и мистификаций. В редакцию "Чижа" приходило очень много
читательских писем и литературных опытов, и среди них немало графоманских произведений,
веселивших редакционную молодежь. Однажды Хармс вместе с Ниной Гернет, также
работавшей в "Чиже", решили послать в журнал пародию - письмо от имени воспитательницы
детского сада, спешивший поделиться своими достижениями на педагогической ниве.
Письмо - достаточно идиотское - написала Нина Гернет, а стихи, которые "воспитательница"
сочинила для детского хоровода и предлагала использовать повсеместно - Даниил
Хармс. Начиналось стихотворение:
"Намешу в бадье муку
Да лепешку испеку.
Положу туда изюм
Чтобы вкусно было всем".
А заканчивалось победным речитативом:
"Гости хором мне в ответ:
"Второй лепешки такой нет,
Потому лепешка та
Не плоха, а вкуснота!"
- Вот какой я молодец!
Вот какой я испечец!"
Мистификаторы были полностью вознаграждены за труды, когда секретарь редакции
Эстер Паперная, разбирая, как обычно, почту, вдруг закричала: "Послушайте!" и
под общий смех прочла письмо "воспитательницы", а кто-то из слушавших воскликнул:
"Ну, знаете, такого нарочно не придумаешь!"

Сегодняшняя питерская байка:

Кронштадт - город особый, по плотности населения он - впереди России всей.
Шутка ли сказать, на 1 кв. км народу там почти в десять раз больше, чем в Петербурге.
Так было и в 18 веке, и в наши дни. Как не трудно догадаться, добиться таких
рекордов Кронштадту удалось за счет солдат и матросов, обитающий в казармах.
И тут, как и везде, количество человек на единицу площади обратно пропорционально
качеству жизни. А если добавить к этому жестокие порядки, издавна царившие на
кораблях и в казармах, становится понятным, почему еще двести лет назад Кронштадт
прозвали "Матросским Сахалином". Служба, изрядно напоминавшая каторгу, длилась
тогда долго. Вот отчего родилась в Кронштадте такая шутка. Разговаривают бывалый
моряк и молодой юнга у памятника Петру I. (Кронштадский памятник царю-основателю
хорош, Петр изображен в движении, в его руке - шпага, ногой он попирает шведское
знамя).
- Дядя, а служить-то долго? - спрашивает салага.
- Долго, - отвечает морской волк, - служить тебе, парень, пока царь Петр другой ножкой не ступит.

Сегодняшняя питерская байка:

Алексей Максимович Горький, живший в первые послереволюционные годы в Петрограде,
много сделал для спасения питерской интеллигенции. По его инициативе было организовано
издательство "Всемирная литература", дававшее работу талантливым поэтам и писателям,
открыты "Дом ученых" и "Дом искусств". К Горькому обращались с просьбой защитить
арестованных и репрессированных. Он писал письма Ленину, ездил в Москву, заступался.
Однажды Горький пожаловался Ленину, что в Петрограде ЧК арестовывает интеллигентов,
которые до революции помогали большевикам, скрывали их от царских жандармов.
Владимир Ильич лукаво усмехнулся и ответил, что таких идеалистов и либералов
следует арестовывать именно потому, что они "добрые люди", всегда сочувствующие
тем, кого преследуют. Раньше они спасали большевиков от царской охранки, теперь
будут спасать контрреволюционеров от большевиков. "А нам надо активных контрреволюционеров
ловить и обезвреживать", - как всегда ясно и доходчиво объяснил вождь мирового
пролетариата.

Сегодняшняя питерская байка:

В 1950 году, во время гастролей театра Моссовета в Ленинграде Фаину Георгиевну
Раневскую поселили в великолепном номере "Европейской" с видом на площадь Искусств.
Наслаждаясь роскошью и отличным обслуживанием, Раневская с удовольствием принимала
своих ленинградских друзей, вела откровенные беседы, рассказывала новости и анекдоты.
Но через неделю ее вдруг попросили переехать в другой номер. Раневская возмутилась.
Ранимая и обидчивая, она категорически отказалась переезжать: "Мне и здесь хорошо.
Номеров у вас много, а Раневская - одна".
Тогда к ней в номер пришел главный администратор, пригласил Раневскую в ванную
и включил воду. И объяснил удивленно следящей за его манипуляциями актрисе, что
на днях ожидается прибытие одного важного лица, а номер, который занимает Раневская,
- единственный, оборудованный прослушивающими устройствами.
После этого великая актриса моментально и без разговоров переехала. Новый номер
был так же хорош, но нормально в нем жить Раневская не смогла. Она не спала ночью,
перебирая в памяти все разговоры, которые вела в прежнем номере, и размышляя,
чем теперь все это закончится.